— А чего им? Они и так знали, что будет решаться и что выйдет в итоге.
— Ясно. Кто из заметных фигур приехал?
— Шкуро, Науменко, Балабин, Кононов, Татаркин, Вдовенко, Дьяконов, Зборовский, Лобов, Свечников, Соломахин, Ляхов, Силкин, Абрамов… В основном военные, а гражданских мало. Были представители ВКД — Вольно-Казачьего движения, журналисты, инженеры и прочие. Но силы за ними нет, и они просто наблюдали. Захотят, будут участвовать в работе какого-нибудь комитета или министерства, а нет, так и не надо.
— А дальше что?
— Как и планировали. Кругом назначен Главком, разумеется, Петр Николаевич Краснов, и создана рабочая группа по формированию правительства. Сам понимаешь, надо министерства создавать и портфели делить. А немцы на местах уже начинают передавать нам власть. Хотя сегодня у них заминка.
— Какая?
Тихоновский посмотрел в сторону закрытой двери и снова повернулся ко мне, понизил голос и сказал:
— Немцы под Москвой по сусалам получают. Большевики ударили так, как никогда раньше не ударяли. Двумя клиньями бьют и немцев в котел загоняют. Один клин пошел от Зарайска на Серебряные Пруды и Тулу, а затем повернул на Ревякино и Алексин. Другой наступает от Орехово-Зуево на Раменское и Подольск. Еще немного и получится колечко, в котором окажутся сразу десять дивизий. У большевиков превосходство во всем. По пехоте в два раза, по танкам и самолетам в полтора, а по самолетам в два с половиной. Рвут и мечут, а немцы не могут их остановить.
— Откуда такие сведения? Совинформбюро?
— Нет. Там подробностей не скажут, только названия населенных пунктов мелькают. От генерала Туркула. Он сейчас командует 2-м корпусом РОА, который прикрывает тылы группы армий «Центр», и постоянно докладывает Трухину, что у него происходит. А уже из штаба РОА информация пошла гулять, от одного офицера к другому.
— А в Сталинграде что?
— Германское командование срочно перебрасывает к Москве резервы группы армий «Центр» и пару дивизий из 1-й танковой армии. Как ни крути, немцам сейчас тяжело и они замялись. Штурм Царицына продолжается, но накал упал.
Краткая пауза, я не знал о чем еще спросить Тихоновского и он снова заговорил:
— Ладно, что происходит в Москве и Царицыне нас пока напрямую не касается. Хочешь узнать, что я для тебя приготовил?
— Хотелось бы.
— Наша Комиссия расформирована. Однако мы показали себя с самой наилучшей стороны, и офицеры Комиссии переводятся в отдел «Контроль», который возглавит Иванов. Будем выполнять особые поручения правительства ДКС. Сейчас пока затишье. Но я уверен, что работы у нас с тобой будет много. Главное — скорее поправляйся. Для тебя особое задание — сформировать группу бойцов, которые будут способны решать силовые задачи.
— А Беринг? У него уже есть отряд. Он мог бы этим заниматься.
— «Фалширм» за линией фронта, в тылу советских войск. Когда отряд вернется и в каком составе неизвестно. А работать надо уже сейчас.
— Кому будем подчиняться?
— Непосредственно Краснову и еще кое-кому.
— Кому именно, не темни.
— СВР.
— Подробней про задачи расскажи.
— Об этом поговорим потом. Когда сил наберешься.
— Ну, хоть намекни. Мне нужно знать, кого в группу набирать, ее численность, что казакам обещать и так далее.
— Все потом, Андрей, — Тихоновский засобирался.
Мне показалось, что он сам не знал ответы на мои вопросы. Поэтому решил уйти. А я его не задерживал. Взял фрукты и проводил начальника к выходу.
Тихоновский ушел, а я задержался в коридоре, потому что увидел знакомое лицо.
Навстречу мне, в сопровождении медсестры, шла миловидная русоволосая девушка в больничной пижаме. Левая рука в гипсе и на перевязи. Сначала я не понял, кто это. Немного напряг память и все вспомнил. Да ведь это Аня, проводница, которая вместе с отрядом «Фалширм» выбрасывалась в Абхазии.
Я молчал, не звал ее и не окликал. Просто наблюдал. А она почувствовала мой взгляд, обернулась и посмотрела на меня. После чего кивнула, словно старому знакомому, и я ответил.
Девушка и медсестра скрылись за поворотом, а я подумал, что надо будет навестить девушку, все равно мне заняться нечем, и направился в палату.
41