Разведрота Иванова, вся епталогия в одном томе

Взбодрившиеся разведчики побежали по дороге. «Раз-два-три, раз-два-три» — гулко бухали по земле сапоги, и в такт шагам в лесу чирикали птички, верещали белки, стрекотали зайцы и кузнечики. Под эту ритмичную, почти музыкальную, мелодию разведчикам бежалось удивительно легко, и остановились они лишь когда майор Вайсберг прохрипел:

— Товарищи красные бойцы и красные командиры, может остановимся на минутку?

Все остановились, и в воздухе разнесся резкий неприятный запах.

— Что, обосрались с натуги, товарищ майор? — участливо поинтересовался Вяземский.

— Это свиноферма где-то рядом, капитан — Вайсберг обиделся и ответил казенно-уставной фразой. — А где свиноферма, там и фашист. Их же хлебом не корми, а корми свиными сосисками с капустой. Кстати, и гнилой капусткой тоже слегка пованивает…

— Разве что той, которую эти свиньи уже успели съесть — не удержался от сарказма Вяземский.

— А пахнет вон из-за тех кустов, так что давайте-ка там и посмотрим — приказал Иванов, и разведчики осторожно поглядели за кусты.

Свиноферма — а это действительно была она — открылась внезапно и совершенно неожиданно. Сразу за кустами располагалась огромная яма, заполненная отходами свиной жизнедеятельности, а на противоположной стороне ямы стоял бревенчатый хлев. Разведчики осторожно обошли навозную яму по самому краешку и осторожно заглянули в высоко расположенное окно хлева.

В хлеву стояли коровы, три штуки. Одну из коров доила какая-то бабка, а две оставшихся спокойно стояли в очереди на подой. Больше внутри никого не было.

— Три коровы не могут столько насрать — высказал свою гипотезу Иванов, — где-то должна быть еще скотина.

Разведчики обошли хлев и увидели дорогу, на противоположной стороне которой стоял большой бревенчатый сарай. Внимательно оглядевшись и никого не увидев разведчики молниеносно пересекли дорогу и скрылись в густых зарослях крапивы, растущих у стен сарая. Крапива оказалась очень высококачественной, и разведчики, матерясь и почесываясь, столь же молниеносно выскочили из крапивы и ворвались с оружием наготове в сарай. В сарае, как оказалось, располагался курятник, но кур уже в нем не было. Да и вообще, кроме куриного помета в сарае ничего не было. Если не считать лежащего прямо посередине сарая алюминиевого портсигара.

Разведчики встали вокруг портсигара в кружок, пытаясь понять: откуда он мог взяться? В раздумьях они не сразу обратили внимание на раздавшийся на улице шум мотора тяжелого немецкого грузовика, и только лающие команды, отдаваемые лающим голосом, вывели их из ступора.

Грохот вываливающихся на дорогу сапог, впрочем, быстро вернул разведчиков в реальный мир:

— Их там человек десять — сообщил Иванов.

— Девять, я считал — уточнил Петров. — Это если водителя считать.

Неожиданно дверь в сарай распахнулась и внутрь вошел фашист. Мелкий, с черными кучерявыми волосами и бакенбардами, он походил на обезьяну.

— Ты глянь, мужики, прям Пушкин — удивился Сидоров.

— Сам ты Пушкин, — обиделся фашист, — их бин Жан. Мужики, — добавил он на немецко-фашистском, вы тут портсигара не видели? Лейтенант потерял…

— Этот что ли? — уточнил Петров, пиная злополучный портсигар.

— Я, я, натюрлих! — обезьян в мундире радостно поднял портсигар, открыл его и сунул сигарету в рот.

— Что-то я такого погоняла у немецко-фашистских гадин не слыхал: Жан — с подозрением в голосе промолвил Вяземский.

— Их бин нихт немецко-фашист, — ответил фашист. — Их бин француз!

— Ну и какого ты в России делаешь? — заинтересовался Иванов.

— Борюсь, как каждый европейский свободный человек, с татаро-монгольскими жидокомиссарами — ответил орангутанг в мундире.

— А зачем? — удивился Сидоров.

— Чтобы они не портили мою европейскую кровь! Вдобавок нам нужны рабы в наше шато, фюрер обещал дать их каждому французу, который пойдет за это воевать.

— А как воевать-то собираетесь? Небось в наступление завтра пойдете? — уточнил Моисей Лазаревич.

— Вы что, хотите у меня узнать военную секретную тайну?

— Нет — открестился Лазаревич, — я просто так спросил.

— Если просто так, то скажу: завтра в полдень наступаем. И я, как француз-патриот, пойду в первых рядах — сегодня на обед будет жареная свинья, нужно будет жирок растрясти.

— Француз, говоришь… Ну тогда ладно — задумчиво произнес Вяземский, вытирая штык о мундир обезьяна.

— Ты, гаспадина графа, быстра делаиш но медленна думаиш — рассердился Хабиббулин. — Вот не спрасил: а где сейчас тот свинья, каторый бибизян кушать хотел? У кто теперь спрашивать-узнавать?

— Не волнуйся, Хабиббулин, — вмешался в спор Петров. — Вон она свинья, в кузове лежит — он показал рукой в неплотно прикрытую дверь.

Петров хотел еще чего-то сказать, но не успел — боец Хабиббулин пулей выскочил из сарая, и два стоящих неподалеку фашиста рухнули, сраженные огромным поварским тесаком. Остальные шестеро врагов легли после пары коротких очередей, выпущенных уже Ивановым и Петровым.

— Бальшой свинья, многа кушать будем — радостно проговорил Хабиббулин, разглядывая лежащего в кузове хряка.