Разведи меня, если сможешь

Так и смотрела удивленно, не веря собственным ушам. Ну не могла же Донна быть настолько… мягко говоря, странной?

– Да, я! – Она чуть сбавила скорость, сильно вильнув на ухабистой дороге. – А что мне оставалось? Марианна в Адаме души не чает, а все остальные могут идти лесом. Но она моя дочь, а не его. Ну и, думаю, ты сама понимаешь – будет лучше нам быстрее разобраться с твоими проблемами здесь. Поук ведь поедет за тобой и может узнать о существовании Мари… Хотя до ее дня рождения вы уже все равно не успеете решить все проблемы. Ну, ничего, отметим праздник немного позже.

– Когда Адам уедет? – уточнила я.

Донна раздраженно повела плечами и заговорила ледяным тоном:

– Многих воспитанников и вовсе никогда не забирают по домам, особенно – с таким сильным даром. Они опасны и нестабильны. Так что это, в общем-то, даже норма.

– А не лучше ли рассказать девочке про отца? Это многое прояснило бы для нее… в ваших отношениях.

– Серьезно? – Донна зло рассмеялась. – Прийти и сказать: «Твой отец – маньяк и сволочь, он меня ментально насиловал, а потом появилась ты. Конечно, я тебя ненавидела какое-то время, но потом меня отпустило. О, и это не все. Сейчас этот псих где-то рядом, так что лучше отсидись в замке, где и так находишься безвылазно, а потом, когда, может быть, Адам поймает гаденыша, мы будем жить дальше, теперь уже – душа в душу». Так?

Я вскинула брови, открыла рот, чтобы тут же его захлопнуть, и отвела взгляд. На самом деле меня невероятно возмущала позиция Донны. Во всем. Начиная с ненависти к ребенку, которого сама выносила и родила, продолжая просьбой к брату, чтобы тот бросил девочку, привязавшуюся к нему, и заканчивая эгоистичным желанием закрыть глаза на неправильное поведение в прошлом и стать безоговорочно любимой матерью. А еще я не понимала ее желания скрывать от девочки правду про отца. Во-первых, потому что Мари рано или поздно заинтересуется этим вопросом и разузнает все сама, а во-вторых, потому что Роджер и правда мог быть где-то рядом и представлял опасность. Но кто я такая, чтобы воспитывать женщину старше себя… тем более она родного брата предпочитала не слушать.

– Вот родишь своего ребенка, тогда и поговорим, – вдруг ляпнула Донна, вбив последний гвоздь в гроб, где было похоронено хорошее к ней отношение.

– Я и не спорю, – откликнулась, очень стараясь подавить раздражение.

– Хорошо. – Шумно выдохнув, Донна стремительно перевела тему разговора на более удобную для нас обеих: – Профессора, к которому я тебя везу, зовут Анри Велье, он гений психиатрии и обладает колоссальным ментальным даром, но… слегка проблематичен в общении.

Покажите мне того, кто не проблематичен! В последнее время в моем кругу появлялось все больше странных хмурых лиц с многочисленными тараканами в головах, и это настораживало. Как говорится, скажи, кто твой друг…

– Хам? – предположила я, уже понимая, что права.

– Не совсем. Точнее, не только. Мизантроп.

– Психиатр-мизантроп?

– Угу. Но гений. Так что терпи.

Я оглянулась на оставленный позади замок и перевела взгляд на старинное трехэтажное здание впереди.

– А здесь что он забыл?

– Как что? Думаешь, легко людям принимать дар некромантии? Это же тесный контакт со смертью и всеми ее проявлениями. Велье здесь незаменим и постоянно необходим. Но сегодня он выделит тебе час. А там – как договоритесь. Если увидит, что нужна длительная терапия, скажет.

– Спасибо, – неуверенно ответила я, с опаской поглядывая на широкие лестницы, ведущие к парадному входу, рядом с которым мы припарковались.

– Иди, – подбодрила меня Донна. – Я пока вернусь в деревню, мимо которой мы проезжали, и найму людей для замены полов в доме. Там есть отличные мастера. Если что – вот мой номер. Звони. Но я уверена, что вернусь раньше, чем вы с профессором закончите.

Мне категорически не нравилась идея оставаться здесь одной, но не могла же я уговаривать Донну бросить все дела и быть моей нянькой, пока Адам не вернется? Кроме того, ее общество с некоторых пор стало сильно тяготить…

– Кабинет – слева по коридору. Там увидишь табличку на двери, – напоследок сообщила Донна и, едва дождавшись, пока я выйду из машины, поехала дальше.

Меня поразило, что ни в здании, ни возле него не было охраны или хотя бы старушки-вахтерши, следящей за порядком. Без проблем миновав просторный холл, я свернула в коридор и сразу нашла нужную дверь. Черную. С красной табличкой, на которой черными же буквами было выбито имя профессора. Почему-то сразу появилась ассоциация с забором, за которым живет злая собака…

Отринув сомнения – отступать все равно было некуда, – постучала в дверь и, подождав десяток секунд, толкнула ее вперед, слегка надавив на ручку. Та подалась без труда.

– Тук-тук! – проговорила, уже вламываясь в кабинет. – Есть кто?

Ответом мне стала гробовая тишина.