Разведи меня, если сможешь

– Не понял, – вскинув брови, я сложил руки на груди, – что там с тоской?

– Брось! – Она закатила глаза. – Мы говорим сейчас не о твоей состоятельности в постели! Хотя, кстати, с девушками я тебя никогда не видела…

– Ну, справедливости ради, я тебя с ними тоже не видел, но не утверждаю, что с тобой тоскливо.

Страшно захотелось курить или хотя бы жвачку.

– Адам, прекрати. – Донна помассировала виски и пожаловалась: – Вот, уже началось. Всего пара минут рядом, и у меня начинает болеть голова.

– Так держись от меня подальше, родная, а то ведь твоя голова – это меньшее из возможных зол, – отчеканил, чувствуя, как зверею.

– То есть тебе ее совсем не жаль? – поняв, что сочувствия к ней и ее проблемам у меня нет, она решила давить на больное. – То, что Кэтрин не настолько чувствительна, как остальные, не улучшит твой характер. Энергетика – это еще не все, Адам. Ты порядочная скотина, и все это знают. Одиночка. Ты ведь и сам так себя называешь. Так зачем мучить девочку?

– Девочка совершеннолетняя. Как и мальчик. – В моем голосе зазвенела сталь.

Донна хоть и стала после встречи с Поуком порядочной истеричкой, но идиоткой не была, поэтому предпочла закрыть рот, так и не озвучив остальные претензии.

Махнув рукой, она вбежала в дом, что-то бубня под нос, а я так и стоял, ощущая, как клубится на кончиках пальцев тьма, лаская кожу и желая вырваться на свободу. Каждая встреча с сестрой была пыткой, причем скорее для нее, чем для меня. Она видела во мне соперника, отнявшего внимание не только родителей, но и единственной дочери. И я понимал это. Мать всю жизнь носила в себе неправильную вину за проснувшийся в сыне дар некроманта и всегда старалась дать мне больше, чем дочери, имеющей возможность постоянно находиться рядом. Донне же постоянно не хватало любви, в то время как меня чрезмерная опека только напрягала. Но еще больше напрягало чувство вины за то, что отнял у нее причитавшееся ей по праву… Почему-то родители всегда трясутся над более слабым, по их мнению, ребенком, забывая о здоровом и крепком. В итоге из Донны выросла женщина, бросившаяся на шею ментальному насильнику и продолжающая ждать встречи с ним даже после того, как поняла, что он урод. Людская психология – страшное дело, там все еще запутанней, чем в самых замысловатых детективах, а распутывать зачастую специалистов не хватает. Так и ходим по миру больные и недовольные…

Мои размышления прервал голос Кэти. Кажется, она говорила с Донной, при этом возбужденно что-то рассказывая. Приблизившись к распахнутому настежь окну столовой, я схватился за подоконник и, подтянувшись на руках, оперся на небольшой выступ в стене, после чего увидел собеседниц, стоящих друг напротив друга. Кэти активно жестикулировала руками, указывая вверх и возбужденно заканчивая монолог:

– Я тебе точно говорю. Нужно сказать Адаму.

– Ерунда, – неуверенно отозвалась Донна. – Он только что все проверил…

– Он может и сам ответить за себя, – вклинился я, решив не таиться. – Что случилось?

– Наверху! – сообщила Кэти, направившись ко мне. – Там кто-то есть. Сходи, Адам. Или проверь, как ты там это делаешь… Потому что я слышала, как скрипел пол в моей комнате, а потом открылась дверь, и…

Тут она запнулась, побледнела и закрыла рот рукой, явно чего-то испугавшись.

Еще немного подтянувшись, я все-таки влез в окно, не желая тратить время. Перемахнув через подоконник, оказался рядом с Кэти, сжал ее плечи руками и слегка тряхнул, заставляя посмотреть на меня.

– Адам… – прошелестела она. – Я же видела это вчера. Когда побежала к тебе. Помнишь?

Я покосился на перепуганную Донну, навострившую уши поблизости, и как можно спокойней качнул головой:

– Это старый дом. Я ведь уже говорил тебе. Нужно поскорее нанять мастеров и подлатать чертовы полы.

– Я приведу пару проверенных работяг, – понятливо отозвалась сестра, явно успокоенная моими словами и теперь с усмешкой покидающая помещение. – Мне и самой не нравится то, во что превратилось имение. Жду вас на улице.

Кэти, к моему удивлению, нашла в себе силы слегка улыбнуться и пролепетать тихое:

– Наверное, и правда показалось. Никак не привыкну ко всему этому.

Я осторожно прижал ее к себе, наблюдая, как вышла Донна, и только тогда тихо шепнул на ушко:

– Умница. А теперь расскажи мне подробно, что конкретно ты сделала и что видела?