Разведи меня, если сможешь

Я скромничать не стала и, приблизившись, без слов оперлась на него, держа за плечи. Казалось, кто-то влил в меня не меньше литра коньяка, а потом заставил быстро подняться и пройтись. Мне было плохо.

– Почему она в таком состоянии, Дорэн? – зло спросил Боннер. – Что ты сделал?

– Не я. Она сама сделала это. И поверь, я чувствую себя ничуть не лучше. – В подтверждение собственных слов инкуб пошатнулся, быстро подошел к стене и, опершись на нее, прикрыл глаза, шепнув: – Ненавижу неопределившихся женщин.

Я понятия не имела, о чем говорит Хопински. А это был именно он, потому что его прежний облик быстро возвращался, пугая этим до чертиков. Уже через пару секунд перед нами снова стоял худощавый старик, выглядевший как пособие для некромантов в университете.

– Мне нужно всего два ответа, Дорэн, и я отстану от тебя, – снова заговорил Боннер, продолжая удерживать меня рядом с собой. – Первый – по чьей наводке ты работаешь? И второй – какого результата хотел добиться?

– А если я не знаю заказчика? – хмуро ответил старик.

– Значит, все-таки был заказчик. – Адам задумчиво кивнул, крепче сжал мою талию. – Он хотел ее смерти?

– Хотел, чтобы я просто прошел мимо, воплотив ее тайные желания и мечты, – выдохнул Хопински. – Я не думал, что она от этого пострадает. Но мужик предложил хорошие деньги за сущую ерунду.

– Поук? – уточнил некромант.

– Я не знаю имени, мы говорили по визофону, – пожал плечами инкуб. – Уж тебе сказал бы. Раньше в жизни не стал бы с такой сомнительной работенкой связываться, но не теперь. После суда и нового законопроекта… Да ты и сам видишь. Я на грани.

– Ты и правда на грани, Дорэн. Дальше – только забвение, – жестко сообщил Боннер, упоминая самое страшное наказание нашего мира – полное стирание памяти и выселение в места, где никто никогда и ничего о тебе не слышал. Жить среди таких же людей без прошлого.

– За что? – вскинулся старик. – За подарок? Иллюзию, воплощающую ее тайные мечты?

– Ты не мечты воплощал, а реального человека из ее прошлого. Она хранит его образ в голове, и твой наниматель знает это. А воспоминания для нее – это смерть. И виновен будет инкуб, а не тот, кто годами занимался внушением. Покажи-ка руки, приятель?

Я вяло моргнула, пытаясь согнать с глаз пелену усталости. Инкуб удивился просьбе Боннера, но протянул ладони.

– Тыльной стороной, – немного раздраженно проговорил Адам.

И снова просьба исполнилась. Я посмотрела на некроманта и тихо уточнила, в чем дело.

– Никаких ожогов, – ответил он, хмурясь. – У того, кто проник в твой номер и устроил там обыск, должны остаться следы на коже. Даже сквозь перчатки защитная магия должна была сильно обжечь человека, открывшего чемодан с инструментами.

– Я не взломщик, – оскорбился инкуб. – И точно не стал бы вламываться в чужие номера. Меня туда приглашают по собственному желанию, чаще всего – даже уговаривают остаться. Мог бы прямо спросить. Уж тебе-то лгать я не стану.

Боннер дернул плечом, приподнял рукав пиджака и взглянул на часы.

– Время прощаться. Мы вот-вот прилетим. Надеюсь, Дорэн, выводы ты сделаешь и своих предупредишь о подобных заказах.

Тот напряженно сжимал кулаки. Смотрел на меня и некроманта странно, без злости, скорее настороженно и с укоризной.

– Мне и самому очень не нравится ситуация, в которую втянул нас заказчик, – ответил он наконец, кивнув. – Он обещал легкие деньги, вот и все. Не предупреждая о недоразумениях и возможности летального исхода. Так что как только он появится, сообщу. Верну должок той твари.

Взгляд инкуба стал хищным, пугающим, но уже в следующий миг Адам развернулся и вместе со мной пошел прочь, бросая на ходу:

– Мои контакты все те же.

Мы молча шли по коридорам, возвращаясь в каюту некроманта. Он все так же придерживал меня, но мыслями был далек, постоянно морщил лоб и иногда что-то неразборчиво бормотал. Стоило войти в номер, как Адам посоветовал мне контрастный душ и с пуговицей не расставаться. Сам же он достал визофон и уселся за стол с небольшой допотопной записной книжкой, принявшись ее ожесточенно листать, вчитываясь в исписанные листочки.

Уже помывшись и более или менее придя в себя, я задумалась. Вспомнив инкуба, попыталась сопоставить услышанное сегодня со случившимся ранее. Стоя перед зеркалом, сушила волосы и воспроизводила в памяти разговор Хапински и Боннера. И выходило, что это действительно Роджер нанял инкуба для того, чтобы убрать меня с дороги. Муженек точно знал, что я любила молодого блондина, и предполагал, что, увидев иллюзию с ним в главной роли, я непременно начну вспоминать прошлое. И умру.