Разведи меня, если сможешь

Перед самым въездом в город я свернул направо, сбавляя скорость. Вынув из внутреннего кармана таблетки, выпил сразу три — сегодня мне очень понадобится самоконтроль. Тронув визофон, озвучил просьбу:

— Проложить маршрут до местного кладбища.

Секундное молчание сменилось спокойным голосом системы:

— Через три тысячи ярдов поверните направо…

У ворот кладбища стояли три служебные машины, рядом с которыми толпились сотрудники местной полиции. Юлиан обернулся на звук подъезжающего авто и махнул мне рукой, после чего сам пошел навстречу.

— Я нарушил с десяток правил и шантажировал судью, — сказал он, стоило мне выйти из машины.

— Мне всегда нравилось, как ты умело достигаешь поставленных целей, — кивнул, забирая из рук бывшего коллеги документы. — Здесь все? И осмотр, и допрос?

— Да. — Юлиан раздраженно сунул в рот сигарету, зажал зубами и прикурил, с удовольствием выпуская кольца дыма.

Опершись на капот, я открыл папку и пробежался по отчету коронера, а следом — по записи допроса, произведенного штатным некромантом. Все, как я и ожидал.

— Значит, единственное, о чем спросил ваш специалист, считает ли Доминик, что его убили? — поинтересовался, не поднимая взгляда.

— А ты что думал? Мальчишка даже после этого едва на ногах держался. Те, у кого дар посильнее, предпочитают частную практику с достойной оплатой.

— Знаю.

Закрыв папку, отдал ее Юлиану и, прихватив рюкзак, двинулся к кладбищу.

— Работаем! — крикнул за моей спиной Юлиан, и народ пришел в движение.

У самого входа я остановился и вынул из рюкзака горстку конфет. Она, как и все ее дети, любит угощения, любит внимание к себе. Опустив голову, проговорил одними губами:

— Приветствую тебя, Хозяйка. И прошу помощи.

Встав на одно колено, ссыпал конфеты под изгородь со стороны кладбища и замер, склонив голову.

Миг — и с ближайшего дерева взлетела птица, оглашая все вокруг своим криком. И почти сразу затихла, пропав из поля зрения.

Я улыбнулся — меня пригласили войти.

Следующие несколько минут шел между могил, пристально вглядываясь в памятники и изображенные на них лица, чувствуя, как нарастает внутри сила, как она разливается по венам, несется к сердцу, заставляя его стучать с бешеной скоростью.

— Доминик Тафт, — сказал еле слышно, приметив на одном из памятников уже знакомую птаху и расстегивая пуговицы на рубашке. — Прошу, Хозяйка, укажи путь.

Мелькнули крылья, и я проследил взглядом за ее полетом.

Ноги безошибочно вели вперед, обоняние принесло запах свежескошенной травы и мокрой земли, а в душу проникло чувство тревожного ожидания.

Не моего.

Остановившись у кованой ограды в половину моего роста, обогнул ее и вошел в приоткрытую калитку. Вдали послышался птичий крик, и я тихо поблагодарил свою проводницу.

Опустив взгляд, прищурился. Дорогой мраморный памятник с изображением женщины лет сорока бросился в глаза первым.

«Здесь нашла свой покой лучшая из жен, Кира Тафт», — гласила надпись ниже. Следом шли годы жизни.

Перевел взгляд влево и уставился на безымянную могилу. Земля уже просела, и теперь только энергетика говорила о том, что там кто-то был похоронен. Ни креста, ни таблички. Я присел на корточки, откинул рюкзак, стащил с себя все еще влажную рубашку и опустился на колени.

— У нас здесь необходимые атрибуты, — заговорил сзади мужчина, и я дернулся, обернулся. Тьма скользнула с пальцев, послушно оплела нужный мне участок, захлопнулась калитка.

Открыв собственный рюкзак, вынул свечи, сахили и нож.

— Фиксируйте все действия молча, Свен! — шикнул Юлиан на говоруна. — И умоляю, не подходите ближе. Еще не хватало потерять единственного штатного некроманта.

Я ухмыльнулся. Так вот кем был этот недотепа. Свен. Посмотреть бы на него… но это подождет.

Расставив свечи по углам могилы, надел сахили, невзначай погладив восстановленный заботливыми руками Кэти рисунок. Взял нож, чиркнул по ладони, сжал кулак, капая кровью на безымянную могилу, нашептывая слова призыва.

Прикрыв глаза, почувствовал чужое присутствие и опустил голову, вытянув вперед руки. Рисунок татуировок стал меняться, подчиняясь моей воле. Тьма внутри наслаждалась родной стихией.

— Кто? — принес ветер шорох листвы.

— Тот, кто желает справедливости, — отозвался я.

— Меня уже нет, — шепнули на ухо.

— Но тебе не все равно, — ответил, сжимая кулаки. Дух был слишком силен для того, кто умер больше трех месяцев назад. Это стало неприятной неожиданностью.

— Чего ты хочешь? — взметнулось вверх пламя свечей, но не погасло. Я вскинул голову, раскрыл глаза и уставился на пляшущее на ветру размытое облако.

— Не пытайся вырваться, — проговорил спокойно, — я не затем пришел, чтобы освободить неупокоенного.

— Тогда зачем? — Воздух вокруг уплотнился, и я ощутил первые капельки пота, стекающие по вискам.

— Чтобы вернуть тебе утраченное. Такова будет моя плата за твои ответы.

Дух молчал, то уплотняясь, то растворяясь практически полностью, и я уже решил уйти, решив, что ничего не добьюсь сегодня, когда он заговорил снова:

— Спрашивай.