Разведчик Николай Кузнецов

Разведчик Кузнецов благополучно ушел из капкана, подготовленного ему во Львове. Но на пути советского патриота, как выяснилось потом, встали черные наймиты. После долгих блужданий разведчики натолкнулись на предателя-старосту, который под предлогом заготовки топлива ездил разведать место расположения партизанской группы. Уничтожив старосту-бандеровца, разведчики продолжали искать в Ганачивском лесном массиве следы партизан-медведевцев, которых, как знал Кузнецов, должны были послать в эти места. Пришлось выдержать несколько стычек с бандитами ОУНа. Рассеяв наседавших националистов, которые пытались захватить троих разведчиков в плен, Кузнецов, Каминский и Белов продолжали поиски. Недалеко от села Погорельцы разведгруппа нашла приют у одного поляка-патоиота. Получив у него одежду и продовольствие, Кузнецов с товарищами на подводе, которую им помог достать поляк, двинулись в направлении Бродов. В пути наткнулись на стоянку евреев-беженцев. Двое из них, Самуил Эрлих и Марк Шпилька, вызвались провести Кузнецова к партизанской группе, действовавшей в округе.

В ночь на 13 февраля состоялась долгожданная встреча с партизанами-медведевцами Приступой и Дроздовым.

– Где радист Бурлак? – в первую очередь спросил Кузнецов.

Товарищи рассказали, что отряд Крутикова выдержал несколько схваток с бандами украинских националистов и понес большие потери. Бурлак погиб. Во время последнего жаркого боя Приступа с Дроздовым отбились и потеряли своих. Потом они нашли партизанскую группу из местных жителей и влились в нее.

– Оставайтесь с нами, Николай Иванович, – предложил Дроздов, – подождем немного, вот-вот здесь появятся регулярные части Советской Армии.

– Поэтому-то я и должен торопиться, – сказал Кузнецов. – Мне нужно срочно передать командованию разведданные. Они очень пригодятся во время наступления. Не найду Крутикова – доберусь до Буска. Там, по моим данным, у партизан есть рация. Если не смогу разыскать и этих, буду пробиваться через линию фронта.

– Николай Иванович, Ганачивский лес – это бандеровский муравейник, – заметил Дроздов и начал рассказывать, как обойти скопления националистов.

Тепло попрощавшись, Кузнецов, Каминский и Белов пошагали дальше. На Николае Ивановиче поверх немецкой формы был одет плащ и шапка, а двое его сподвижников – в крестьянской одежде. Дроздов и Приступа лежали в тифу. Они понимали, что разведчик несет важные сведения. Ему нужно торопиться. Как им хотелось в это время быть рядом с товарищами по оружию, чтобы в трудную минуту оказать помощь. Они хорошо знали, что лес, как осиное гнездо, кишит бандами.

Кузнецов ушел. И следы его затерялись на дорогах небывалой кровопролитной войны…

Перемолов в районе Бродов большую группировку немецко-фашистских войск, сломив ожесточенное сопротивление противника, 27 июля 1944 года части Советской Армии освободили Львов. Чудеса героизма в боях за украинский город показал Уральский добровольческий танковый корпус. Но повстречаться с земляками бывшему уралмашевцу, инженеру Николаю Ивановичу Кузнецову уже не довелось…

Прибывший во Львов Приступа встретил там проводника Марка Шпильку. Проводник рассказал, что в районе Бродов группа Кузнецова выдержала бой с бандеровцами, переодетыми в форму красноармейцев. Эрлих погиб в бою, а Кузнецов с товарищами перешел линию фронта. Вероятно, проводник выдал желаемое за действительное.

Долгое время мы ничего не знали о судьбе брата. Но во Львове уже тогда были известны последние шаги бесстрашного разведчика Николая Кузнецова. Немцы, в спешке покидая город, не успели замести свои следы. Даже гестапо не уничтожило свои секретные архивы. В них и было найдено «дело Пауля Зиберта». Дело не было закончено.

Мы читали одну из его последних страниц, как последнюю весточку о брате. Это была телеграмма-«молния». Вот о чем доносила она:

«Начальнику полиции безопасности и СД по Галицийскому округу

IV-H-90/44. Секретно. Государственной важности. Гор. Львов, 2. IV. 44 г.

Телеграмма-молния

В главное управление имперской безопасности для вручения СС группенфюреру и генерал-лейтенанту полиции Мюллеру лично

Берлин.