Разведчик Николай Кузнецов

Когда «оппель», мягко шурша шинами, плавно остановился в центре города, недалеко от резиденции гауляйтера, в рейхскомиссариате и других учреждениях начался обеденный перерыв. Кузнецов бросил взгляд на часы:

– Сейчас появится. Немцы – народ пунктуальный.

Генерал Даргель, по наблюдениям разведгруппы, в обеденный перерыв часто ходил домой на обед. Его сопровождал адъютант, который нес неизменную коричневую папку. Остановка машины в центре города, в запретной зоне, вблизи резиденции Коха могла вызвать неудовольствие охраны. Здесь проходили члены фашистского правительства оккупированной Украины. Район был насыщен агентами гестапо. Поэтому шофер выскочил из машины, приоткрыл капот и начал там постукивать ключами. Офицер со скучающим видом, стоя у машины, покуривал сигару. Что поделаешь! Остановились случайно. «Оппелю» потребовался ремонт, а шофер напрашивается получить хороший нагоняй за халатное отношение к службе. Второго пассажира с улицы почти не видно. Он сидит в глубине авто.

Генерал появился на перекрестке неожиданно. Высокий, сухопарый, он размеренно шагал по тротуару. Рядом с ним адъютант с коричневой папкой. (Все приметы налицо!) Таким Даргеля и описывала Валя Довгер.

Когда генерал показался, Николай Иванович сказал по-русски:

– Идет!

Генерал обратил внимание на офицера и шофера, стоявших у автомобиля. Это была первая мелочь – ошибка в начале операции. Нервная система разведчика была напряжена до предела! Впервые средь бела дня в центре фашистского муравейника он должен был расстрелять матерого палача.

Кузнецов коротко бросил Струтинскому:

– Заводи машину!

Струтинский быстро сложил ключи, кинул в ящичек – и за руль!

«Вж-жжи-и!» – заскрежетал вхолостую стартер, но мотор не работал. Еще раз отчаянно нажал на стартер. Машина по-прежнему молчала. Генерал уже скрылся за углом.

Кузнецов недовольно взглянул на шофера, но, заметив, что он начинает нервничать, спокойно сказал:

– Я, Коля, пойду, а ты следуй за мной.

Вышел из машины и быстро пошагал в сторону, куда ушел Даргель.

Струтинский – к капоту. Пошарил глазами в моторе. Так и есть! Когда возился под капотом для отвода глаз, задел, видимо, рукавом краник бензопровода и перекрыл горючее. А, черт!..

Мотор взревел, и «оппель» рванулся с места, как бешеный конь. Струтинский в горячке так разогнал машину, что, когда впереди вдруг вырос человек, нажал что есть силы на тормоз. «Оппель» остановился чуть не в полуметре от генерала и его адъютанта, пересекавших перекресток.

К опешившему генералу подскочил обер-лейтенант (это был Кузнецов), за ним кинулись другие офицеры, агенты в штатском – все, кто шел в это время следом за генералом и был очевидцем происшествия. Офицер-гестаповец уже открывал правой рукой кобуру: шутка ли в деле! Какой-то шофер чуть было не задавил генерала.

Первым закричал на Струтинского пришедший в себя генерал:

– Куда прешь, негодяй! Ты, что, не видишь?…

В воздухе повисли возмущенные крики.

Струтинский побелел. «Провал! Операция сорвана. Возьмут или не возьмут? Как будет действовать Зиберт?» – эти мысли молнией пронеслись в его голове. Он клял себя за оплошность.

Но Кузнецов кинулся к Струтинскому и, потрясая кулаком, начал осыпать его отборными ругательствами. Тут он использовал немецкий язык как следует! Кричит: «Как ты смел, негодяй, подвергать опасности жизнь генерала?» Шофер стоит перед обер-лейтенантом Зибертом навытяжку, по стойке «смирно», как и полагается немецкому солдату.

Кузнецов поворачивается к генералу и убедительно просит:

– Герр генерал, примите мои глубочайшие извинения, извинения офицера-фронтовика. Шофера же я накажу, чтобы он впредь не дремал за рулем.

Все разошлись. Генерал удалился вперед по тротуару, в сторону своего особняка. Немного погодя, Кузнецов негромко сказал Струтинскому:

– Коля, я иду за ним! Когда буду рядом, ты сразу подгоняй машину.

Он быстро зашагал следом и снова оказался рядом с генералом. Когда машина поравнялась с ним, Кузнецов выхватил вальтер и в упор расстрелял «рейхснемцев». Первым упал генерал, на него повалился адъютант с папкой…

Струтинский открыл переднюю дверку. Кузнецов прыгнул в машину и коротко бросил:

– Жми!..

Дорогой, когда машина вырвалась за город, он спросил с интересом:

– Ну, как, Коля, уничтожены они?

– Безусловно, – ответил Струтинский и добавил; – Надо же было так рисковать, Николай Иванович. Ведь можно было отложить операцию на завтра. Ведь не умер бы этот генерал, дождался нас!..

– Ты, Коля, должен уже знать мой принцип: что против врага можно сделать сегодня – не оставляй на завтра! Даргель, уничтоженный сегодня, – это прелюдия к Коху!..

С нетерпением ждал Кузнецов известия о результатах акции.

На другой день подпольщики переслали в отряд националистическую «Волынь». Под крупным заголовком «Гибель руководящих сотрудников рейхскомиссариата Украины» в некрологе сообщалось, что 20 сентября 1943 года в 13.30 на улице Шльос в Ровно были убиты руководитель главного отдела финансов при рейхскомиссариате Украины министерский советник доктор Ганс Гель и кассовый референт, старший инспектор управления Адольф Винтер.