Разведчик. Медаль для разведчика. «За отвагу» (СИ)

— В молодости бывал я в этих местах. Скоро торфяники пойдут, до войны торфоразработки были. Там узкоколейка быть должна. По ней идти проще и с направления не собьёшься.

— Хм. А чего раньше молчал? На карте узкоколейки нет.

Километра через три вышли к узкоколейке. Немцев ни торф, ни узкая колея не интересовали. Предприятия работу прекратили, население брикеты торфа понемногу растащило печи топить. А только дрова больше тепла дают. Лес под боком, но немцы под страхом расстрела запрещали туда жителям ходить. Ещё пару километров шли по шпалам, всё лучше, чем по лесу, рискуя угодить веткой в глаз или свалиться в болотину. Вышли к разъезду. Вагонетки стояли, заржавели все. Снайпер сказал.

— Подожди маленько. На таких разъездах ручные дрезины должны быть, сам видел.

Дрезина нашлась, валялась перевёрнутая. Перевернули, на рельсы поставили. Примитивное средство передвижения. Две оси, между ними дощатая платформа и рычаг двуплечий посередине. Качаешь его и едешь. Встали оба, лицом друг к другу.

— Ну, взялись!

Заржавевший механизм начал работу со скрипом, тяжело. Но поехали, потом механизм разработался, полегче стало. Колёса на стыках перестукивали, кидало в стороны. Игорь об одном думал — лишь бы никто рельсы не разобрал. Те же жители для хозяйственных нужд. Усилий оба прилагали много, жарко стало, но ехали ходко, километров двадцать — двадцать пять давали. Плохо, что вся нагрузка на руки, ноги-то значительно сильнее.

Ветерок в лицо бил. Оба, хоть вспотели изрядно, довольны были, по времени выгадывали. Через час счастье закончилось. Дрезина на стрелке на боковой путь свернула. Снайпер, стоявший лицом по ходу движения, крикнул.

— Прыгай!

Игорь в сторону сиганул, покатился по земле. Следом старшина. Дрезина с размаху ударилась в стоявшие вагонетки. Бам!

Как колокольный звон от соударившегося железа.

— Твою мать! Ты цел? — спросил старшина.

— Цел. Руки — ноги работают.

— Хорошо я оптику в сидор положил и в портянки замотал.

Впрочем, дальше ехать всё равно было нельзя. И полсотни метров не прошагали, как рельсы кончились. Насыпь была и шпалы, а рельсы сняты. Видимо, в сорок первом году наши части использовали их для изготовления противотанковых ежей или для сооружения дотов. Но дрезина выручила, сэкономила силы и время. До утра уже по лесу шли. Утром на отдых легли.

Снайпер по своей карте показал точку, где находятся.

— Разъезд вот здесь был. А сейчас, предположительно, мы тут находимся.

— Неплохо.

Правда, карты были отечественными, ещё довоенного выпуска. Немецкие были точнее и Игорь не знал, обозначена ли там узкоколейка. А вопрос не праздный. Случись отходить назад, узкоколейка поможет оторваться, но если немцы о ней знают, фокус не пройдёт. До полудня отдыхали, потом снайпер предложил.

— Двинемся потихоньку?

Днём передвигаться сложнее, могут заметить жители, сложнее и опаснее пересекать дороги, поскольку леса не идут сплошным массивом.

Белоруссия, это не только леса, но и поля, луга, а хуже всего — болота. Сыроватая местность местами. Иной раз это во благо, немцы на технике проехать не могут. Но и при наступлении особенности местности учитывать надо, чтобы боевую технику не утопить бездарно.

Движение получалось рваным. По рощам и лесам шли быстро, на опушках местность наблюдали. Деревни и сёла обходили стороной. В населённых пунктах хватало полицаев из местных, бывших окруженцев, националистов. Справиться с одним — двумя — тремя коллаборационистами проблем нет, но тогда группа обнаружит себя, а это провал задания.

Кроме того, майор рекомендовал настоятельно избегать контактов и встреч с партизанскими отрядами. Немцы с целью борьбы с партизанами засылали туда своих агентов, образовывали ложные партизанские отряды из отщепенцев. Нарвись на такой, сорвёшь задание, да и запытают до смерти. Майор говорил не для красного словца, случаи такие уже были.

За светлую часть дня прошли километров двадцать, но это судя по карте, а в реальности больше. Кто учтёт обходы вокруг деревень? А ещё овраги были, болотистые места, реки. Ручьи в брод переходили, снимая одежду. Оружие и узел с одеждой, сидор в руках над головой держали. И земля ещё прохладная и вода холодная.

Обсушиться и обогреться негде, а в сыром обмундировании простудиться — пара пустяков. Игорь и снайпер в немецких сапогах были. То, что след характерный, это хорошо. Но когда ручьи переходишь или топкие места, удобно. Наши сапоги кирзовые, зачастую промокают. Немецкие из добротной кожи, не тянут, а главное — ноги не натирают. Для разведчика, когда за сутки десятки километров проходить приходится, фактор наиглавнейший. Сотрёшь ступню до кровавой мозоли ты уже не ходок и не боец.

К исходу дня, уже в сумерках, вышли к окраине Толочина. Обустроились в роще. Днём можно осмотреться. В принципе, свою часть задания Игорь исполнил. Теперь действовать предстояло старшине. Он знает, где, кого и когда застрелить. А соответственно и где позицию снайперскую оборудовать.

Поели, отдыхать улеглись. Утром Игорь проснулся, а старшины нет.

— Эй! — тихонько позвал он.

— Тихо! На дереве я.