Разведчик. Медаль для разведчика. «За отвагу» (СИ)

Игорь ручей перешёл, воду из сапог вылил. Хутор в двухстах метрах оказался. Игорю удалось близко подобраться, к задам огорода. Теперь понаблюдать, осмотреться надо. Через час хлопнула дверь, вышел дед. К сараюшке прошёл, слышно было, как поросёнок хрюкнул. Ага, кормить скотину пошёл. Надо потолковать. Ни машин, ни мотоциклов не видно, стало быть немцев на хуторе быть не должно. Перемахнул через плетень, подкрался к сараю. Как только дед вышел, подскочил к нему сзади, штык к шее прижал.

— Дед, кто на хуторе живёт?

— Фу, напугал! Ты ножик-то убери, говорить неудобно.

Игорь штык убрал. Дед старый, в случае чего шею свернуть голыми руками можно.

— Не оборачивайся! Ответа жду.

— Мы с бабкой, больше никого.

— А во втором доме?

— Пустой он. Хозяина в начале войны в армию призвали. Бобылём он жил, лесник.

— Товарища моего ранили, не пристроишь у себя на несколько дней?

— Опасно.

— У нас вариантов нет. Если в пустую избу его? Подкормить, перевязать. А немцы наскочат — не видели, не знали.

— Да ты что? Как это не видели? На хуторе две избы! Другое скажу. Пасека до войны была, тут недалече. У пасечника летний домишко, из досок. Так ведь не зима, перебьётся. А с харчами помогу.

— Дед, ты только не пугайся, немецкая форма на нас.

— Чего удумали! Пластуны?

Пластунами в первую мировую войну разведчиков называли.

— Есть немного.

Игорь деда отпустил. Небо на востоке уже посветлело, видно стало. Дед повернулся.

— Етить твою кочерыжка! Похож, вылитый немец. Так бы и дал по морде.

— Да не немец я, свой, русский.

— Вот что, веди своего раненного. Вон там меня ждите, сам выйду. Ни к чему бабу пугать. У нас на хутор отродясь немцы не заходили.

— Договорились, жди.

Игорь за лейтенантом побежал, привёл, усадил у дерева. Вскоре дед показался.

— Сам-то он идти сможет?

— Сможет.

Но Федюнин шёл только с помощью Игоря, благо — недалеко было. Изба пасечника — пристанище временное, летнее, можно сказать — сарай из жердей, укрытие от ветра и дождя. Но широкие нары есть и стол. Игорь китель с Федюнина снял. Рука у лейтенанта ещё больше распухла, синевато-багровой сделалась, из мест укусов сукровица сочится. Да и не красная она, похоже — перелом костей предплечья есть. Дед руку тоже увидел.

— Плохо, как бы антонов огонь не приключился.

— Это что за болезнь такая? Не слыхал.

— Как же по-современному? Ах ты, выскочило из головы. Во! Вспомнил — гангрена!

Про гангрену Игорь слышал, при ней конечности больные ампутируют и умирают часто. Лейтенант тоже не глухой, ситуацию понял.

— Дедушка, фельдшер или врач в округе есть?

— Как не быть? Только с лекарствами плохо, можно сказать — нет их.

— Надо бы пригласить. Только без свидетелей, осторожно.

— С понятием я, сделаю. Вот прямо сейчас и отправлюсь.

Дед ушёл. Лейтенант правой рукой в карман брюк залез, вытащил бумажный пакет. От пребывания в воде, когда упал Федюнин в ручей, он размок.

— Документы-то хоть целы? — заволновался Игорь. А то доставлю пустышку.

— Под бумагой ещё прорезиненная ткань. Иди. Удачи!

— К чёрту. Кому пакет отдать?

— Помнишь майора Иванова? Он ждать будет.

Игорь вышел, но к передовой не направился. Что там делать белым днём? А вот предосторожность излишней не бывает. Выбрал место поукромнее, метрах в тридцати от сарайчика пасечника, залёг. Если дед приведёт не фельдшера, а немцев или полицаев, Игорь должен убить их всех, но не подпустить к раненному командиру. Прошёл час, второй, когда показался дед, а с ним женщина средних лет с небольшим чемоданчиком — балеткой в руке.

Они проследовали в сарай. Вскоре вскрик раздался, потом из сарая дед вышел с ножом в руке. Это что они там делают? Игорь вскочил, домчался до сарая, распахнул дверь. Фельдшер испуганно вскрикнула. Видок у Игоря ещё тот. Форма немецкая, автомат на неё наставил, лицо небритое и выражение на этом лице звериное.

— Катков, отставить!

А фельдшерица кости сломанные сопоставляла. И дед заявился, принёс срезанные ветки, чтобы импровизированную шину наложить на место перелома. Игорю неудобно стало. Федюнин сидел.

— Всё в порядке, иди.

— Так точно.

Фельдшерица так и осела на табуретку. Уж очень испугалась, думала — последний час её настал. Игорь извинился.

— Вы уж простите меня, что напугал. И вышел. За ним следом дед. Повертел головой, а Игорь, как испарился. Только что прибыл, а не видно. И ни один листик не шевельнулся, шагов не слыхать. Дед посокрушался, наверное глазами слаб стал, да слух плохой.

А в разведке, да в чужом тылу, только так и передвигаются, неслышными тенями.

Игорь ушёл с лёгким сердцем. Дед за Федюниным приглядит, фельдшер медицинскую помощь окажет. Хотя лучше бы ему в госпиталь. Рентген, врачи опытные, лекарства.

Идти прежним маршрутом, как первоначально с лейтенантом хотели идти, было невозможно.