— Контрактники… Были такие, что прямо говорили: «Приехали за деньгами». С одной стороны их можно понять: развал Союза, безденежье. Были такие, что каждый день находили выпить, я некоторых и трезвыми не видел. Какую-то аптеку принесли, ящик спирта. Зайдёшь в палатку — он спит, проснётся, стакан махнёт, и спать. Майор Паков у таких просто рвал документы: «Уходи отсюда! Ты мне не нужен». Не дай бог с таким алкашом завтра идти в разведку.
А вот срочники, особенно механики-водители — приходят с боевых, и не есть садятся, а оружие чистить, технику готовить. И никто их не заставлял, сами понимали, что завтра тебе ехать на боевую операцию, подведёт оружие или техника — сам погибнешь и товарищей погубишь…
Евгений Липатов, старший разведчик-пулемётчик, рядовой:
— В нашей роте тех, кто отслужил год, осталось всего восемь человек, плюс полуторагодичники, тоже несколько человек. Пришли контрактники — кто в первую кампанию был в Чечне, кто в Абхазии, кто в Афгане. Были такие, что без войны уже не могли жить. Где какая-нибудь война — они туда.
У нас костяк из контрактников подобрался хороший. При первом задании — стычка, перестрелка, они сами уже соображали: стоит ли оставаться? И такие отсеивались. Оставались те, кто для себя решил конкретно. А потом нормально стало. Жалко было молодых погибших контрактников, кто только что семью завёл. Сидишь с ним, разговариваешь, а завтра — нет его. Для чего ты сюда приехал, за деньгами? Но мало ли что здесь может случиться! Ладно мы, срочники, ни семьи, ни детей. Хотел заработать на жизнь, а получалось — на смерть…
Михаил Курочкин, гранатомётчик, рядовой:
— Один парень отслужил срочку, денег нет, а жениться надо — и пошёл зарабатывать на свадьбу к нам в батальон контрактником. Неделю у нас побыл — уехал грузом «двести»: прямое попадание из гранатомёта. Заработал себе не на свадьбу, а на поминки… Яскевичу оставалось два года отвоевать до военной пенсии. Он единственный в роте, у кого был краповый берет. Погиб под Дуба-Юртом, оставив дома сиротами четверых детей.
Однажды Президент России Владимир Путин, вспоминая начало второй чеченской кампании, с горечью сказал: «Армия в стране — миллион четыреста тысяч, а воевать — некому…».
Александр Соловьёв, командир разведывательного десантного взвода, старший лейтенант:
— В начале кампании мне случайно довелось говорить с одним генералом из Генштаба. Я спрашивал, почему нам присылают не боеспособных обученных солдат, а собирают со всей страны контрактников, кого ни попадя, лишь бы согласился ехать в Чечню. Генерал отвечал примерно так: «Начался конфликт в Чечне. Чтобы разгромить бандформирования, по нашим расчётам требуется 80 тысяч штыков, не считая техники. Мы стоим вокруг карты, и в воздухе один вопрос: где взять эти 80 тысяч штыков. В России! Чечню можно одним пальцем закрыть на карте, давайте 80 тысяч солдат, и — проблема решена, но где взять 80 тысяч? В чём дело? Смотрим по карте дислокацию войск. Тут дивизия — кадрированная, здесь — кадрированная. В других — офицеров нет, увольняются, солдаты бегут. На карте — армии, группировки, дивизии, а воевать послать некого. Из деревень в армию призывают с дистрофией! Первые три месяца солдата откармливаем, чтобы он хотя бы сапоги мог носить. Один деревенский парень мне сказал: «Ничего себе, здесь каждый день мясо дают!». Сначала срочников послали воевать, но пришлось вернуть: что это за солдат — всего полгода служит, винтовка с ногами, не поймёшь, кто кого несёт. Вот и пришлось собирать контрактников, да, порой со СПИДом, сифилисом, гепатитом, уголовников, но лишь бы только закрыть людьми эту дыру».
Настоящих, подготовленных солдат в стране как будто и не было. Военкоматы, в основном, набирали контрактников — пьяниц, бомжей, убийц, уголовников, зачастую прошедших медкомиссию формально. А ведь при ранениях кровь берут у тех же солдат-товарищей. Брали всех, и даже разрешали подписать контракт на полгода, хотя минимальный, по закону — на три года. Многих набирали в один конец. Захочется иному такому «воину» пострелять по людям, приползёт в деревню и давай стрелять по всем подряд из автомата, просто так. И таких «шутников» хватало. Наркоты нажрётся, и давай «творить чудеса». В лучшем случае ему сами же ребята переломают кости и бросят в вертолёт. Приедет такой «воин», один день побудет в батальоне, напьётся, хватается за оружие, его разоружают и — в вертолёт. Один день попил в Чечне водки — и он ветеран.