Разум убийцы. Как работает мозг тех, кто совершает преступления

Моим начальником был доктор Джим Маккит, пионер судебной психиатрии, который создал судебно-психиатрическую службу в бетлемском отделении Денис-Хилл.

Доктор Маккит был не только вдумчивым и отзывчивым психиатром и наставником многих моих коллег, но и экспертом по отказам от признаний и судебным ошибкам. Он работал вместе с судебным психологом, членом городского магистрата и бывшим исландским детективом Гисли Гудьонссоном. В 1970-х годов признания было достаточно, чтобы человека сразу осудили за убийство. В некоторых громких делах, например «Гилфордской четверки» и «Бирмингемской шестерки», полиция добилась «признания» путем сильнейшего психологического давления. И, хотя подсудимые позднее отказались от своих слов, их все равно приговорили к пожизненному заключению [49]. Джим, Гисли и правозащитник Гарет Пирс путем неимоверных усилий смогли убедить суд в наличии судебных ошибок, хотя в Олд-Бейли в то время крайне скептически относились к экспертным заключениям психиатров.

Их работа в области отказов от признаний оказалась очень важной, и в 1984 году закон был изменен: аудиозапись допросов всех подозреваемых стала обязательной. Были приняты положения, которые улучшили представительство подозреваемых и ввели ограничения на содержание под стражей до предъявления обвинения. В 1996 году я присоединился к Оксфордскому коронному суду, чтобы наблюдать за повторным рассмотрением дела Сары Торнтон, которую первоначально осудили за убийство ее мужа Малкольма.

Малкольм Торнтон, злоупотреблявший алкоголем, неоднократно избивал Сару и угрожал ей. Полицию вызывали не раз, и его осудили за физическое насилие. В 1989 году, 14 июня, он напился и, когда Сара вернулась домой, назвал ее шлюхой и пригрозил, что убьет не только ее, но и дочь Фиону, когда та будет спать.

Испугавшись за ребенка, Сара схватилась за нож. Женщина пыталась заставить его лечь в постель и проспаться, но, когда угрозы продолжились, нанесла один удар ножом и сразу вызвала скорую помощь.

В тот день на станции «Паддингтон» мы встретились с Джимом, Гаретом, юристом-стажером, и вселяющим ужас адвокатом Майком Мэнсфилдом, а затем вместе сели в поезд. Я совершил ошибку, надев слишком яркий галстук: синий с красными тюльпанами. Я заметил раздраженный взгляд Мэнсфилда, однако его галстук, несомненно, выиграл соревнование. На нем был цветочный узор и кровавые апельсины, что явно свидетельствовало о независимости ума его обладателя. Этот галстук, однако, позднее оказался спрятан под черно-белым шелковым судебным одеянием королевского адвоката.

Сторона обвинения настаивала на том, что Торнтон была патологической лгуньей и что убийство было совершено из корыстных побуждений, поэтому о психиатрических смягчающих обстоятельствах речи не шло. На заседании присутствовало четыре старших психиатра, мнения которых различались. Благодаря резкой манере работы Мэнсфилда суд в итоге вынес Торнтон вердикт, за который команда защиты долго боролась, неоднократно подавая апелляции. В пятницу, 29 мая 1996 года, присяжные признали Сару Торнтон невиновной в умышленном убийстве. Вместо этого было вынесено решение о непреднамеренном убийстве, но не уточнилось, имела ли место провокация, ограниченная вменяемость или и то и другое (в данном случае сильным душевным волнением является пограничное расстройство личности).

Сара уже отсидела в тюрьме пять лет, поэтому судья формально приговорил ее к наказанию, которое она уже отбыла, и отпустил прямо из зала суда.

Вам может показаться, что это бред, но суды отказывались признавать вялотекущую провокацию. Несомненно, ее считали слишком схожей с местью, и такие дела не могли стать прецедентными.

Архетипическим случаем и основанием для подачи апелляции по делу Торнтон стал случай Киранджит Алувалии, женщины, которая сожгла своего мужа. Это дело привлекло международное внимание.

Она 10 лет терпела жестокое обращение в форме физического насилия, изнасилований и лишения пищи. Однажды вечером весной 1989 года муж попытался сломать ей лодыжки, чтобы она не убежала, и обжег лицо раскаленным утюгом. Позднее тем же вечером, пока он спал, Киранджит облила бензином и подожгла его постель.

Женщину осудили за умышленное убийство в декабре 1989 года. Тот факт, что она ждала, когда ее муж заснет, свидетельствовал о том, что у нее было время успокоиться и обдумать свои действия. Иными словами, ее поступок восприняли как месть, а не внезапную утрату самоконтроля.

Приговор Киранджит был отменен после рассмотрения апелляции в 1992 году, хотя заявление о вялотекущей провокации принято не было.

Статус жертв жестокого обращения неоднозначен. Как мы уже ранее говорили, восприятие женщин исключительно как жертв, которые не признают собственного, пусть иногда и неосознанного, агрессивного участия в абьюзивных отношениях, подразумевает, что они неспособны контролировать свои действия.