Я знал, чем бы предпочел заняться. Ранее в машине я планировал предстоящую поездку на крикетное поле в Риджентс-парк. Спортивные интересы моих сыновей стали совсем другими: они бросили тхэквондо ради крикета, и дорогие костюмы для боевых искусств заменили белая форма, биты, шлемы и защитные маски для лица. Стоял теплый вечер начала лета, и я надеялся, что не застряну в пробке и успею к концу тренировки.
Тем временем Редди продолжал все преуменьшать. Несмотря на обвинения в домашнем насилии, он отрицал все, кроме незначительных проявлений жестокости. Я вернул его к повествованию в хронологическом порядке. Он сказал, что в январе узнал о болезни своей матери, живущей на Пенанге, и хотел пойти в посольство, чтобы получить визу и навестить ее. Однако ему требовались документы, удостоверяющие личность, например счета за коммунальные услуги. Он сказал: «Я был расстроен, это было слишком… она [Дженнет] буквально связала меня по рукам и ногам… не давала мне документы». На этом, однако, опрос закончился, поскольку в окно постучала медсестра и сказала Редди, что ему звонит брат из малазийского города Джохор-Бару.
Я вернулся в Лондон по М25, избегая бесконечных пробок в Перли и Кройдоне. Судебные психиатры должны знать местную географию не хуже торговых представителей. Тюрьмы, такие как Брикстон и Пентонвиль, а также суды вроде Айлворта и Снарсбрука расположены на разных концах города, поэтому приходится использовать разные виды транспорта: автомобиль, велосипед, поезд, метро, такси и мой любимый – не всегда практичный, но самый приятный – речной автобус, курсирующий по Темзе.
Я развлекал себя соло флейты Сен-Жермена, поскольку дорога заняла гораздо больше полутора часов. Однако я приехал на крикетное поле вовремя и застал конец тренировки. Когда я был в возрасте своих сыновей, мне очень не хватало бесценных моментов, проведенных с отцом. Служба на Королевском флоте означала, что он долгое время проводил в море, когда я был маленьким. На самом деле папа присутствовал лишь на одном спортивном мероприятии: моем последнем матче в составе Винчестерского регбийного клуба, когда мы потерпели сокрушительное поражение со счетом 25: 0. Бристольская команда была гораздо сильнее.
Помимо того что отец постоянно был в море, мы часто переезжали с места на место. Моя семья некоторое время жила в Плимуте, Чатеме, Росайте и других местах. Это означало, что я сменил девять школ, причем семь из них в возрасте до 11 лет. Казалось, мы постоянно собирали и разбирали коробки с посудой, и я устал постоянно быть новеньким на детской площадке и адаптироваться к незнакомой учебной программе. Позднее я попытался получить максимум из отсутствия привязанности к месту жительства и, прежде чем заняться судебной психиатрией, хватался за любую возможность учебы или работы за границей. Однако я не хотел, чтобы мои дети жили в такой же нестабильной ситуации. Невозможно изменить свое детство, но вы можете извлечь из него уроки и сделать так, чтобы у ваших детей был другой опыт.
Как судебный психиатр, я слышал рассказы о гораздо более травматичных событиях, чем разлука и переезд. Жестокое обращение с детьми и невыполнение родительских обязанностей были в предыстории большинства заключенных, которых я опрашивал. И кажется очевидным, что жестокость и невнимательность к детям передаются по наследству. Родители ни в коем случае не должны повторять негативный опыт из своих ранних лет.
Во время обучения детской психиатрии я узнал об исследованиях качеств, необходимых хорошим родителям (об этом мы поговорим позднее), однако некоторые аспекты воспитания кажутся вполне естественными: нужно просто быть рядом. В тот вечер, не думая о теоретическом анализе воспитания, я просто радовался, что посмотрел на тренировку своих мальчиков. Я повел их в парк Примроуз-Хилл, чтобы полюбоваться закатом. Мы ели мороженое и смотрели на юг: Лондонский зоопарк, Риджентс-парк, телебашню, «Лондонский глаз»[35], Канэри-Уорф и радиовышку Хрустального дворца. Вне поля зрения на востоке были барьер Темзы[36] и тюрьма Белмарш.
Через несколько дней пришлось вернуться к документам по делу Редди. Просмотрев стопку бумаг, я обнаружил показания свидетелей, в которых он был охарактеризован как ревнивый и стремящийся к контролю человек. Сармила сказала, что он становился агрессивным после употребления спиртного. По ее словам, отец давал ей подзатыльники и часто бил мать. Это знакомая, но от этого не менее печальная история о насилии мужчины по отношению к женщине-партнеру.