Разум цветов

Они видели в этом новое и страшное доказательство ничтожества и бесполезности человечества. Они повторяли про себя то, что так хорошо уже высказала древняя мудрость: именно то, что мы, вероятно, несмотря ни на какие наши усилия, всегда будем "по отношению к материи меньше просяного зерна, а по отношению к времени меньше поворота винта". Они, может быть, не веря в Бога, но больше веря в его тень, увидели тут таинственный приговор таинственного правосудия, который иногда вносит некоторый порядок в бесформенную историю людей и мстит на королях неправду народов…

Они увидели тут еще многое другое. И они не ошибались. Все это действительно заключалось тут, потому что оно заключается в нас и потому что значение, которое мы придаем непостижимым актам неведомой силы, становится вскоре единственной человеческой реальностью и населяет более или менее дружественными призраками окружающее нас равнодушие и пустоту.

Что касается нас, то, не прогоняя соблазнительных или пугающих призраков, которые, может быть, представляют собою вмешательства, предчувствуемые нашим инстинктом, хотя наши чувства их не воспринимают, — устремим наши взоры прежде всего на истинно человечные и несомненные стороны этой великой разыгравшейся драмы. В центре темного облака, где в увеличенном виде, почти выходя за пределы земного мира, сосредоточились движения силы, которая приближала и удаляла, одну за другою, то торжественную смерть, то драгоценную корону, мы различаем человека, достигшего единственной цели, существенной минуты своей жизни. Вдруг невидимый враг нападает на него и повергает его на землю. Мгновенно сбегаются другие люди. Это посланники науки. Они не задаются вопросом, кто преградил дорогу поднятой ими жертве — Бог, Рок, Случай или Справедливость. Будучи в других сферах в другие моменты верующими или сомневающимися, они теперь не вопрошают темные облака. Здесь они являются в качестве признанных представителей человеческого разума — голого разума, предоставленного себе самому, в том виде> как он одиноко бродит в этом чудовищном мире. Сознательно они удаляют от него воображение, чувство, все, Что не принадлежит ему в собственность. Они пользуются почти только животно-человеческой частью его пламени, как будто они уверены, что каждое существо может победить силу природы лишь тою, так сказать, специфической силой, которую природа в него вложила. Использованное таким образом, это пламя становится, быть может, узким и слабым, но оно остается точным, исключительным, непобедимым, как паяльная трубка эмалевых дел мастера или химика. Оно питается фактами, мельчайшими, но точными бесчисленными наблюдениями. Оно освещает только незначительные последовательные точки среди неизвестной бесконечности, но оно не блуждает, а, напротив, освещает то, куда направляет его руководящий им острый глаз, и точка, им освещенная, освобождается от влияний, называемых сверхъестественными. Смиренно оно прерывает или уклоняет в сторону предустановленный природой порядок. Всего два или три года тому назад оно рассеялось бы и растерялось бы перед той же загадкой. Ее светлый луч в то время еще не укрепился с достаточной твердостью и достаточным упрямством на этой темной точке, и мы должны были бы сказать еще раз, что рок непобедим. На этот раз оно держало в напряженном ожидании в течение многих недель Историю и Судьбу и наконец вывело их из железной колеи, которою они рассчитывали следовать до конца. Отныне, если Бог, Случай, Справедливость, — или каким бы другим именем ни назвали скрытую в мире идею, — пожелает достигнуть своей цели, пройти мимо нас и торжествовать, как прежде, — они смогут следовать другими путями, но этот путь останется для них закрытым. На будущее время они должны будут обходить чуть заметную, но не перешагиваемую трещину, где всегда будет бодрствовать слабый луч пламени, уже раз заставивший их свернуть с пути.

Возможно, что эта царственная трагедия окончательно Доказала нам, что мольбы, любовь, жалость, молитвы, все прекрасные моральные силы человека бессильны перед волей природы. Но немедленно, как будто для того, чтобы вознаградить нас за утрату и поддержать на необходимом Уровне права духа над материей, другая моральная сила, или. вернее, то же пламя, принявшее другую форму, возникает, разгорается и торжествует. Человек теряет иллюзию, чтобы приобрести достоверность. Он не только не спустился, но еще поднялся на ступень выше среди бессознательных сил. Во всем этом заключено благородное и великое зрелище, несмотря на окружающие его бедствия, зрелище, способное обратить на себя внимание тех, кто без него мог бы потерять веру в судьбы человеческого рода.

ВИД НА РИМ

Рим, вероятно, то место мира, где в течение двадцати столетий накопилось и доныне сохранилось всего больше красоты.