Разум на пути к Истине

Достопочтеннейший и беспредельно уважаемый Батюшка! Я имел счастье получить два письма Ваши, одно — писанное рукой отца Иоанна, а другое — приписанное Вами в его письме, и приношу Вам за оба мою искреннюю благодарность. Очень приятно было узнать, что путешественники ваши, отец Иоанн и отец Иаков, благополучно возвратились в свою обитель. Пребывание их, особенно отца Иоанна, было для нас большим утешением, и мы много благодарны Вам за то, что Вы благословили ему у нас остановиться. Перед отъездом его, за несколько часов, как Вам известно, Наталья Петровна отправилась в Тихвин, и, хотя там почувствовала маленькое расстройство здоровья, которое заставило ее возвратиться несколько скорее, чем она предполагала, однако теперь, слава Богу, это расстройство не повторяется. Но Сереженька накануне ее возвращения сделался болен, боль в сердце и левой стороне груди. Пфёль полагает: прилив крови к сердцу и «тупое» воспаление в легких. При этом у него постоянно жар, и хотя он на ногах, но очень слаб. Очень боимся за него и усердно просим Ваших святых молитв. Вчера он приобщился Святых Тайн, мы боялись запоздать этим святым делом и полагали, что лучше начать лечение таким образом. Мысль о Васе тоже очень смущает меня. Мне тяжело думать, что ему придется еще три года провести в этом полузаключении, в монастыре без святыни. Лучшие годы жизни пройдут в скуке и пустоте душевной, а неизвестно еще, будет ли от того какая выгода для следующей жизни, не говоря уже о Будущей. Прошу Вашего святого благословения и святых молитв Ваших, особенно для Сережи, с почтением и преданностию имею честь быть Вашим покорным слугой и духовным сыном.

И. Киреевский.

P.S. Позвольте мне, отец родной, поздравить Вас с праздником святого скита[135] Вашего. Прошу Бога, чтобы Вы провели оный в здоровье и утешении. Всех святых братии и отцов поздравляю с праздником. Простите!

23 июня <1853 года>

49. И.В.Киреевский — Иеромонаху Макарию

Искренно любимый и уважаемый Батюшка! Еще нынешнею весною зашел ко мне один раз старинный мой знакомый, немецкий пастор Зедергольм[136], и привел ко мне познакомить своего сына Карла[137], который тому года два вышел из университета одним из первых кандидатов и о котором его отец говорит, что он был бы дельнее других его детей, если бы только не был слабого здоровья. Этот молодой человек вскоре после первого знакомства открылся мне, что чувствует превосходство нашего вероисповедания перед лютеранским и даже не прочь от того, чтобы принять нашу веру. Однако же это он надеется сделать со временем, а прежде отправляется в Смоленскую губернию[138] на несколько месяцев, а потом думает ехать путешествовать в Грецию[139] и, может быть, там совершит это дело. Я советовал ему это дело не откладывать, если он уже убежден, а лучше поехать в Грецию уже православным. Но чтобы более узнать нашу Церковь и окончательно укрепить свои убеждения, я советовал ему ехать к Вам в Оптин. Он принял мой совет и хотел поехать к Вам после пребывания в Смоленской губернии, а между тем будет подготовлять свое семейство к этому поступку, который тем тяжелее должен быть для его отца, что он сам пастор и, кроме того, еще страдал за свою веру, ибо отставлен от своих должностей именно за то, что в проповедях своих не советовал немцам переменять свою веру на нашу. Теперь, тому дней десять, он возвратился из Смоленской губернии и сообщил мне, что отец его наконец если не благословляет его на это дело, то и не противится ему, но предоставляет полную свободу поступить по своему убеждению, требуя только, чтобы он прежде повидался с ним в деревне близ Серпухова, где он проводит лето. Потому молодой Зедергольм хотел поехать к отцу, а потом к Вам. Но между тем, оставаясь еще несколько дней в Москве, просил меня познакомить его с каким-нибудь русским священником, который бы мог приготовить его еще прежде Оптина и по знакомству с которым он мог бы сколько-нибудь узнать хорошую сторону нашего белого духовенства. Я назвал ему Сергея Григорьевича Терновского[140] как человека, которого я хотя мало знаю лично, но о котором я слышал много хорошего и который верно не откажется заняться с ним. В этом смысле я написал Сергею Григорьевичу письмо, которое он доставил сам. Сергей Григорьевич точно занялся с ним несколько раз и произвел на него хорошее действие, однако же мне поручил сказать с Облеуховым[141], что почитает лучшим кончить это дело здесь, а не ездить к отцу, ни в Оптин. Однако же молодой человек не мог и не хотел изменить своего обещания, данного им отцу, видеться с ним, прежде чем совершить этот великий и невозвратный шаг, и потому отправился в Серпухов вчера. Оттуда же он поедет через неделю к Вам, если найдет, что не затруднительно проехать из Серпухова в Калугу. В противном же