Разум и чувства

– Я уверена, что миссис Феррарс действительно хорошо относится ко мне. Если бы она только из вежливости приняла меня, например, кивнула, а потом бы молчала и не вспомнила обо мне и даже не посмотрела в мою сторону… Вы знаете, что я имею в виду! Если она когда-нибудь будет обращаться со мной так, я просто прекращу все это разрывом. Я не буду терпеть это, потому что чувствую, если она не полюбит, то это навсегда!

Элинор не пришлось искать ответ, так как дверь в гостиную распахнулась, и слуга объявил о визите мистера Феррарса. Следом за слугой и сам Эдвард вошел в комнату.

Это был весьма неловкий момент, и каждый подумал про себя именно так. Они все трое выглядели достаточно нелепо. Эдвард, похоже, тут же хотел выйти назад из комнаты, вместо того, чтобы сделать шаг навстречу двум барышням. Первой, неловкую паузу в «любовном треугольнике» нарушила Люси. Она посмотрела на него нежно и молча приветствовала его легким кивком.

Но от Элинор требовалось сделать что-то большее, ради себя и его, и сделать как надо! Она заставила себя через мгновение приветствовать его с подобающими словами и манерами, которые были почти искренними и откровенными, и еще одна попытка, еще одно усилие доказало это. Она не могла позволить себе, что бы присутствие Люси или какое-либо другое обстоятельство помешало ей сказать ему, что она рада его видеть и что она очень сожалеет о том, что не была дома, когда он заходил на Беркли-Стрит. Она не побоялась привлечь к себе его пристальное внимание, которое, как друг и почти родственник, он мог оказывать, на глазах у Люси, хотя она вскоре заставила их обоих смотреть только на нее.

Ее манеры давали некоторую гарантию Эдварду, и он имел достаточную храбрость, чтобы присесть рядом, но его замешательство все еще не прошло, его сердце не было так безразлично, как у Люси, и не имело такого самообладания, как у Элинор.

Люси, притворно застенчивая, похоже, не собиралась облегчать положение двух других и молчала. Почти все, что было сказано, произносилось Элинор, которая была обязана вести беседу о своей матери, их приезде в город и прочем, иначе, пришлось бы разговориться Эдварду, чего он так и не сделал.

Внутреннее напряжение не помешало ей через некоторое время почувствовать необходимость привести себя в порядок перед приходом Марианны, поэтому она собралась покинуть гостей и оставить их наедине. Сделано это было в очень хорошей манере, так как уходила она из комнаты в течение нескольких минут после того, как поднялась с места. Как только это было сделано, настало время для побега Эдварда, но он опоздал. Элинор еще не успела выйти, а радостная новость уже привела Марианну в художественную гостиную. Ее удовольствие видеть его было также как все ее остальные чувства, сильным по своей сути и сильным на словах. Она встретила его с протянутой вперед рукой, которую нельзя было не принять, и тоном, который выражал чувства ее сестры.

– Дорогой Эдвард, – она воскликнула, – Вот эта встреча! Теперь вы искупили свою вину.

Эдвард попытался ответить ей в ее же манере вежливости, но при таком свидетеле он не отважился даже на половину того, что хотел бы сказать. Снова они все сели и минуту или две все молчали. Марианна смотрела с большой нежностью то на Эдварда, то на Элинор, жалея, что радость встречи омрачена вниманием и нежелательным присутствием Люси. Эдвард заговорил первым. Он заметил, что Марианна похорошела, но выразил беспокойство, подходит ли ей климат Лондона?

– Что вы, не думайте так обо мне! – ответила Марианна с искренностью, хотя в глубине её глаз все ещё были слёзы, – не думайте о моем здоровье. С Элинор все в порядке, вы видите. Этого должно быть достаточно для вас обоих!

Это замечание, похоже, не принесло облегчения ни Эдварду, ни Элинор, и не соответствовало доброй воли Люси, которая сурово смотрела на Марианну.

– Вам нравится Лондон? – спросил Эдвард, желая сказать что-нибудь, что могло изменить тему разговора.

– Совсем нет. Я ожидала, что он будет более гостеприимным, но, увы. Ваше появление Эдвард – это та редкая радость, которую я здесь испытываю! Спасибо Небесам, вы теперь там, где вам и надо быть!

Она помолчала, никто не сказал ни слова.

– Я думаю, Элинор, – многозначительно продолжала она, – что мы наймем Эдварда, чтоб он позаботился о нас по возвращении в Бартон. Через неделю или две, я надеюсь, мы уедем, и я верю, что Эдварду не очень трудно будет сменить обстановку!

Бедный Эдвард что-то промямлил, но что это было, никто не разобрал, даже и он сам. Но Марианна, которая видела его волнение и смогла объяснить его только присутствием Элинор, была довольна и начала говорить о чем-то другом.

– Мы провели такой день, Эдвард, на Харлей-Стрит вчера! Такой пустой и такой никудышный! Но я обязательно расскажу вам об этом, только не сейчас, потом.

Этот разговор Марианна благоразумно отложила до лучших времен, чтобы не сообщать в присутствии Люси, как она в очередной раз не нашла общий язык со своими родственниками, а с его матерью умудрилась даже поссориться.