Разум и чувства

На этом все познания Томаса были исчерпаны.

– Видели ли вы их до отъезда еще?

– Нет, госпожа, подали лошадей, и я боялся опоздать.

– А что, миссис Феррарс? Она хорошо выглядела?

– Да, госпожа, она сказала, что чувствует себя просто великолепно. А я так вообще всегда считал ее просто красавицей!

Миссис Дэшвуд не могла больше думать ни о чем другом, кроме этого, а Томас и скатерть, которую он менял, беззвучно исчезли из гостиной. Марианна уже послала служанку предупредить, что сегодня она обедать не будет. У миссис Дэшвуд и Элинор аппетит тоже пропал и даже Маргарет, которая всегда была довольна жизнью, в этот день впервые осталась без обеда!

Когда же подали вино и десерт, миссис Дэшвуд и Элинор спустились вниз и долго молча сидели за столом. Миссис Дэшвуд была потрясена этим известием! Она поняла, что в Элинор она также ошиблась, как и в Марианне! Наблюдая за реакцией своей дочери, она думала, что реальность намного сложнее, чем она предполагала, наивная Марианна пострадала из-за своих фантазий и грез, а разумная Элинор пострадала не меньше, хотя всегда была очень рассудительна и просчитывала каждый шаг.

В эти дни Элинор впервые ощутила разницу между ожиданием неприятного известия и самим таким известием. Она слышала о его помолвке и предстоящей свадьбе не раз, но где-то в глубине души тайно надеялась, что Эдвард всё-таки останется холостяком, что что-то помешает его женитьбе на Люси, может быть его внезапное решение, или его друзья или стечение обстоятельств. Но чуда не произошло.

Раз он так быстро женился, рассуждала она, значит, он должен был уже получить сан, и видимо, уже ехал получать место. И теперь она увидела, как всё удачно сложилось для Люси, которая устала от всяких отсрочек. И теперь они ехали к ее дяде, и что Эдвард должен был сейчас чувствовать, находясь всего в нескольких милях от Бартона!

Они, видимо, скоро поселятся в Делафорде. Делафорд – это как раз то место, где им будет хорошо вдвоем. Элинор представила их в собственном доме, как они устраиваются, и видела Люси, которая, всегда такая суетливая, расставляет мебель и посуду. Потом она подумала о полковнике Брэндоне и миссис Дженнингс, с которыми Люси будет поддерживать знакомства, как с людьми полезными и обеспеченными. Теперь в Эдварде она не видела ничего: ни приятного, ни отталкивающего, и она мысленно полностью отвернулась от него. Элинор перестала себя мучить и подумала, что кто-нибудь из их друзей или знакомых наверняка должен был известить их о таком значимом событии. Но день шел за днем, а письма все не было. И Элинор впервые пожалела, что у них так мало надежных друзей, с которыми они переписываются.

– А когда вы писали полковнику Брэндону, мама? – спросила она.

– На прошлой неделе. И я не удивлюсь, если сейчас увижу его идущим по аллее, поскольку прошли как раз те две недели, когда он собирался приехать к нам.

Это было кое-что, что давало повод для надежды. Полковник Брэндон уж точно бы знал об этой свадьбе.

А когда в подтверждение последних слов вдали появилась фигура всадника, она его сразу узнала, и когда он спешился и направился к ним, уже почти не сомневалась: это он – полковник Брэндон. Теперь уж она наверняка узнает больше. Но, к ее удивлению, это не был полковник Брэндон. Гость приближался, но что это? Другая походка, другие жесты. Господи, возможно ли, чтоб это был сам Эдвард? Она посмотрела внимательнее. Теперь она не могла ошибиться, да, это был Эдвард. «Наверное, он приехал к нам от мистера Пратта», – подумала она. – Я буду молчалива и не скажу ему ни слова».

Через минуту, она увидела, что другие тоже удивлены его приездом. Она увидела свою мать и Марианну, которые удивленно переглянулись и пошептались между собой. Затем они замолчали и замерли в ожидании своего гостя, чьи шаги громко отдавались в тишине дома.

Никто не проронил ни слова, и когда он вошел в комнату. Выглядел он неважно, также, как и Элинор. Он сразу почувствовал напряжение в гостиной, но миссис Дэшвуд первой нарушила молчание и поздравила его и пожелала счастья в личной жизни.

Он нервно покраснел, и вместо ответа удивленно посмотрел на нее. Элинор, чьи губы дрожали, когда, пришла ее очередь, тоже протянула ему руку, поздравила его и заговорила о погоде.

Марианна, как могла, справилась со своим волнением, и Маргарет, понимая только некоторые части разговора, а не все в целом, села на всякий случай подальше от него и молча наблюдала за происходящим. Когда Элинор закончила рассказ о необычно сухой весне в этом году, наступила долгая неловкая пауза. Миссис Дэшвуд, стараясь соблюсти приличия, попыталась поддержать разговор и спросила, как чувствует себя миссис Феррарс. Он поспешно ответил, что миссис Феррарс чувствует себя хорошо.

Другая пауза.

Элинор, удивляясь тому, как звучит ее собственный голос, сказала:

– А миссис Феррарс в Лонгстэпле?

– В Лонгстэпле? – повторил он с некоторым удивлением, – Нет, моя мать сейчас в городе.

– Я имею в виду, – сказала Элинор, нервно взяв вышивание со столика, – здоровье вашей жены – миссис Эдвард Феррарс.