Разум

Вопрос сводится к возникновению жизни, если учесть рассуждения в человеческой трактовке. Однако ранее было показано, что нет такого объекта, в котором отсутствовало бы или содержание, или очертание. Значит, всякий объект из их беспредельного числа в обязательном порядке имеет сознание и форму, а потому он живой. К не живым относится только прах. Все остальные объекты мира являются живыми и потому вопрос о происхождении жизни вообще, лишён смысла. Живая ли песчинка в пустыне? У людей давно сложилось мнение — нет, мёртвая. И с точки зрения тех, кто так считает, ответ правильный. Но, по мере развития и поумнения, отношение к среде будет непрерывно меняться и когда–то наступит расширенное и углублённое понимание природы и тогда станет очевидно, что быть, существовать и находиться в развитии могут только живые сущности. У всех у них разный уровень разумности, разное назначение и пути оразумления, но все они подчиняются одним и тем же законам мироздания, каждый на своём месте велик и незаменим, каждый от чего–то уходит и к чему–то стремится, а потому всё имеющееся — это коллеги по восхождению. Потому вопрос следует ставить не о возникновении жизни, а о привлечении праха на путь пробуждения и дальнейшего роста согласно общим законам мира. Такая работа оказалась по силам только сорросу.

Он создал из праха первичный разум. Это значит, что никчемному материалу была придана определённость и возможность творить. Творчество совместно с формой образовали сущность–зарожденца. Появился жилец нулевого мира, которому уготована весьма длинная дорога восхождения в составе многих иных персон стихии времени к высотам шестимерного мира для борьбы с конфликтом.

Кажется, здесь приведено библейское творение. Но это не так! Целью работы сорроса было изготовление наипростейшего разума из всех возможных вариантов, однако, вовсе не человека. Этот сотворённый разум ни в коем случае не планировалось сделать в окончательном виде, как образец совершенства или в виде цели вращения миров. Соррос изготовил зарожденца не во благо самого зарожденца, а исключительно для своей персональной выгоды, обрекая своё порождение на вековые муки по преодолению препятствий роста.

Далее! Соррос сотворил не одного человека, как утверждается в Библии, а много и даже очень много, а точнее: сонмы существ. Их должно оказаться такое большое количество, чтобы по мере оразумления в процедуре составности из них можно было бы собрать шестимерное существо, могущество которого соотносилось бы с мощью самого сорроса. Иначе конфликт ему не одолеть. Но и этого недостаточно! В связи с тем, что в интенсивно развивающейся структуре противоречия возникают непрерывно, так же непрерывно разгораются конфликты. Практически они следуют сплошной лавиной. Для их гашения необходимы персональные борцы, потому в мире зарождения должны впускаться в жизнь пакеты–обоймы начальных существ. И даже этого мало! Всё, изложенное по поводу сотворения начального разума, обязано продолжаться вечно, обеспечивая непрестанную убыль отверженного материала. Одновременно с убылью происходит его постоянное пополнение вследствие превращения борца и конфликта в прах при их гибели, создавая тем самым надёжный круговорот исходного продукта.

Каждое очередное зарождённое существо снабжается приданной личной судьбой без какой–либо связи с предыдущими достижениями. Потому вечность для персон ремонтного потока — это дистанция от праха до праха. Поскольку на этом отрезке нет ни одного участка, где располагались бы сущности с равной развитостью, то нет нигде одинакового восприятия такого понятия, как вечность. Каждое существо по мере роста сознания меняет своё отношение к определению вечности. Наиболее длинная она там, где самое медленное время — в нулевом мире зарождения. Затем вечность в кажущемся отношении несколько сокращается в линейном мире, ещё сильнее уменьшается в плоскостном и объёмном мирах, а в квароме, пентаре и сорросе она, быстро укорачиваясь, превращается в стремительный текущий эпизод бытия.³¹ Какая же она фактически? Сколько разумов, столько и ответов. Самое приемлемое суждение мог бы дать соррос, но он так далеко и его развитость так высока, что ему с нами беседовать, вроде нам с вирусом.