Разрывной прилив (ЛП)

  Он был переполнен мужчинами-мусульманами в белых рубашках и тюбетейках. Тахира была там одной из немногих женщин. Двое мужчин за угловым столиком встали, чтобы уйти, когда вошли, поэтому Малик и Тахира сели туда, Малик лицом к двери. Он разлил заказанный ими мятный чай, все время разговаривая, расспрашивая Тахиру о ее работе в магазине ее отца, рассказывая ей о футбольной команде своего маленького племянника и о безнадежных попытках брата открыть киоск с кебабом. Он изо всех сил старался быть очаровательным; она могла бы полюбить его, если бы не держала в голове все, что знала о нем.

  Он замолчал ровно настолько, чтобы выпить чай, а затем спросил: «Ты все еще идешь на концерт?»

  'Конечно. Хотя мой кузен отказался от меня. Она посмотрела на часы. — Мне скоро придется уйти, если я хочу получить хорошее место.

  Она допивала чай, когда Малик сказал: «Знаешь, я думал об этой группе, которая тебе нравится. Возможно, я был слишком снисходителен к ним. Ведь если мы живем здесь на Западе, то и с Западом надо жить. Нет смысла притворяться, что мы в Пакистане, не так ли?

  Тахира кивнула, но была озадачена. Почему Малик говорил так разумно? Где была головня их последней встречи? Он продолжил: «Не могу сказать, что эти Chick Peas мне очень по вкусу — что-то вроде девичьей группы со всеми их причудливыми нарядами, прическами и прочим. И они тоже индийцы. Но я должен признать, — и он застенчиво улыбнулся, — что их песни довольно запоминающиеся. Сегодня утром я услышал одну из них по радио и с тех пор напеваю ее. Как это называется?'

  «Бириани для двоих», — сказала Тахира. — Но ты должен получить их компакт-диск. Некоторые из их других песен лучше».

  'Действительно? Что ж, возможно, мне стоит услышать их вживую. Я сегодня ничего особенного не делаю – я мог бы пойти с тобой на концерт, тем более, что твой двоюродный брат тебя подвел. Если вы не возражаете, то есть?

  «Конечно, нет», — сказала Тахира, но мысли ее метались. Это не имело смысла — Малик в прошлый раз был совершенно пренебрежительным, когда она сказала, что собирается послушать девичью группу. Почему он изменился сейчас? И зачем он сбрил бороду? Она не любила спрашивать его, но это было очень странно для человека столь религиозного, каким он себя называл. Она не доверяла этому новому Малику — что-то происходило. Ей нужно было немедленно сказать Джейн.

  — Извините меня на минутку, — сказала она, вставая, чтобы пойти в туалет.

  Малик тоже встал. «Я оплачу счет, — сказал он, — а потом мы вместе пойдем в парк».

  Тахира нашла женскую комнату в задней части кафе и плотно заперла за собой дверь. Она открыла кран в умывальнике, чтобы заглушить звук своего голоса на случай, если кто-то подслушивает снаружи, а затем набрала номер Джейн.

  Сигнала не было.

  Она вышла и увидела, что Малик ждет ее у двери. 'Готовый?' — сказал он с улыбкой.

  — Продолжай. Мне просто нужно позвонить отцу. Я тебя догоню, — сказала она, полезая в сумку за телефоном.

  — Твой отец немного тиран, если ты не возражаешь, если я так скажу, — сказал Малик. Теперь он держал ее за локоть. — Позвонить ему позже?

  — Но я обещала… — сказала она и почувствовала, как его пальцы крепче сжали ее руку.

  — Ты можешь позвонить ему, когда мы доберемся до парка. Давай пошли. Не забудь, мне нужно купить билет.

  Когда Малик и Тахира вышли из кафе, напряжение в оперативной комнате нарастало. Сначала в командах А4 возникло некоторое замешательство относительно того, был ли человек, присоединившийся к Тахире, Маликом или кем-то другим, поскольку он выглядел совсем не так, как обычно. Была дискуссия о том, почему он выглядит таким западным; они пришли к выводу, что он, должно быть, подозревает слежку, поэтому Лэмб предупредил команды, чтобы они держались подальше, так как их цель может быть начеку.

  «Похоже, он собирается проводить ее на концерт», — сказал Лэмб Лиз, когда пришли сообщения о том, что две цели все еще вместе и идут в сторону парка.

  Лиз сначала не ответила. Ей пришла в голову мысль, и она спросила Фонтану: «Концерт распродан или билеты продаются у ворот?»

  — Вчера он не был распродан, — ответил Фонтана. «Организаторы попросили разрешения установить билетные кассы, и в отделе по борьбе с массовыми беспорядками были опасения, что могут возникнуть проблемы, если много людей будут бороться за билеты. Но они позволили им идти вперед в конце концов. Что ты…'

  Лиз вмешалась: «Я думаю, Малик идет именно туда. Он идет на концерт.

  'Что? Такой хороший мальчик-мусульманин, как он? Я бы не подумал, что его увидят мертвым на поп-концерте. Особенно, когда это индийская группа».

  «Мертвый может быть правильным словом. Он уезжает, потому что они индийцы, западники, вульгарные и декадентские — такие же, как и все мы, по мнению Малика. И там будут тысячи людей, которые будут слушать эту девичью группу. Я думаю, что группа — его цель, но любой другой будет бонусом для Малика».