Разрыв

– Я и не легла. Но дело не в этом. Дело в том, что его-то как раз и не заботит, легла я или не легла. Он просто звонит мне в полной уверенности, что я отвечу.

– Я перезвоню потом. Утром.

– Нет-нет-нет. Это ты. Ты же не он. Ты можешь звонить мне в любое время, сама знаешь. Господи, а ведь действительно уже поздно. Что случилось? Что-нибудь случилось?

– Нет, ничего не случилось. Все хорошо. Я просто позвонила, потому что, ну… Потому что мы давно не разговаривали, вот и все.

– Правда? Да, наверное. Просто, знаешь, в последнее время, когда раздается телефонный звонок, я чувствую себя так, точно кто-то выпрыгивает на меня из-за моей софы. Потому что, когда на него нападает хандра, он мне просто проходу не дает. Не дает ни минуты покоя.

– Ты же знаешь, почему это так, мам. Не потакай ему.

– Мне приходится отвечать на его звонки – просто ради того, чтобы он оставил меня в покое. Иначе все кончится тем, что он заночует на софе. Вернее, это я на ней заночую, а он – в моей постели. А потом уж не уйдет. И я никогда от него не избавлюсь.

– Ты не можешь себе это позволить, мам. И не должна потакать ему.

– Знаешь, у него появился какой-то план. Так он мне говорит. Долги… он говорит, что по долгам расплатился. Говорит, что начинает с нуля, но сможет подняться наверх, нужно лишь что-то такое, что позволит ему начать это восхождение.

– Восхождение?

– А я – его стремянка. Вот что он мне говорит. Мы прожили в браке тринадцать лет, а я только этим для него и осталась. Вещью из  хозяйственного магазина.

– Нет у него никакого плана, мам. И никогда не было.

– Кстати, о браке, дорогая, как там Дэвид? Он сейчас рядом с тобой? Дай мне поговорить с ним.

– Мам. Я же говорила тебе про Дэвида.

– Да? Что ты мне говорила?

– Мы с Дэвидом разошлись. Я говорила тебе об этом.

– Нет! Когда? Ты мне не говорила. Ты никогда ничего такого мне не говорила.

– Говорила.

– Нет, не говорила. Но что случилось? Ты слишком много работаешь, Люсия. Вот в чем все дело. А мужчинам необходимо чувствовать себя нужными. Необходимо внимание. Они как пуансеттии.

– Дело не в этом, мам. Все совершенно не так.

– Ну, может быть, такова наша судьба, Люсия. Мы же с тобой хомячихи, вот кто мы такие. Знаешь, хомяки время от время находят себе пару, но ни к кому не привязываются. Однако умеют справляться с этим, совсем как мы. Наше дело терпеть, Люсия. Ты носишь фамилию Мэй, но ведь на самом-то деле ты Кристи. А мы, Кристи, умеем справляться с трудностями. Нам больше ничего и не остается.

Полчаса спустя Люсия так и сидела за рабочим столом. Нужно было написать отчет. Однако ладони ее оставались сцепленными перед клавиатурой. А глаза не отрывались от морщинок на костяшках пальцев.

Долетевшие с лестницы голоса напугали ее. Первый инстинктивный порыв Люсии был таким: выключить настольную лампу, притвориться, что ее здесь нет. Однако она заставила себя опустить пальцы на клавиатуру и вглядеться, наморщив лоб, в монитор, – так, точно на нем было нечто поинтереснее пустой страницы и мигающего курсора. Она набрала свое имя – с ошибкой. Закрыла Word и открыла окно браузера. Пальцы ее с секунду потрепетали в воздухе. Она ввела в поисковую строку Google имя Сэмюэл Зайковски, пристукнула по «вводу». И пока голоса за дверью нарастали, вглядывалась в полученные результаты, щелкала мышью по ссылке, нажимала кнопку возврата, щелкала по другой.

– Дайте мне пять минут, – произнес кто-то. – Ну хорошо, две, мать их. Две минуты это все, что мне нужно.

Люсия знала – это он. На то, что сейчас здесь появится кто-то другой, рассчитывать не приходилось.

– Тихо вы. Похоже, в конторе кто-то есть.

Люсия подняла телефонную трубку, тут же сообразила, что, если бы она и вправду разговаривала по телефону, они уже услышали бы ее голос, и вернула трубку на место. Прямо за ее спиной находилась дверь запасного выхода. И Люсия подумала: не сбежать ли? Она действительно так подумала.

– Лулу!

Галстук распущен, рубашка выбилась из-под туго натянутого поясного ремня. Щеки в красных жировичках, порождениях недожаренных гамбургеров, и даже при том, что его и ее еще разделяло двадцать шагов, Люсия знала: изо рта у него несет, как из залитой  пивом пепельницы.

За ним показался сначала Чарли, потом Роб, потом Гарри.

– Уолтер.

– Лулу! – повторил он. – Ты ждала меня!

– Как суд? – спросила Люсия, глядя на Гарри, который плелся  следом за своими подвыпившими приятелями. Гарри замялся и в результате потерял возможность ответить.

– Трата времени, – сообщил Уолтер. – Грёбаные магистраты.

– А что? Что-нибудь случилось?

– Две лесбиянки и пидор, вот что случилось. И что тут можно сделать?

Уолтер подошел поближе, плюхнулся одной ягодицей на угол стола Люсии. Бумажник растягивал вытертую до блеска ткань его заднего кармана.

– Кстати, о лесбиянках, – сказал Уолтер, улыбаясь своим слушателям. – Что ты тут делаешь, Лулу? Ты разве не знаешь, уже выходные начались? Коула нет, выпендриваться не перед кем.

– У тебя ширинка расстегнута, Уолтер. Ты этого не заметил?

Уолтер ухмыльнулся. Он даже глаза не опустил.

– А почему ты приглядываешься к моей ширинке, Лулу?