Разрушительница проклятий

– Известно ли тебе, – выдохнул Мэликс хриплым и торопливым от волнения голосом, – что наши когти могут кромсать даже кости?

Белл дернулся, когда коготь пронзил его кожу и впился в грудную клетку…

Рев сотряс воздух. Руки Белла высвободились, когда Мэликс отпустил его. В тенях мелькнуло что-то зеленое, и Мэликса отбросило к стене. Ноктис обнажил клыки и попытался встать, но тот, кто отбросил его, успел наброситься прежде, чем Ноктис сумел прийти в себя.

Белл ошеломленно моргнул, увидев зеленый плащ, сгорбленную спину.

Существо!

С рычанием и криками боли двое сцепились на полу, и Беллу пришлось отвернуться. Должен ли он остаться? Бежать? Нет, он должен бороться. Помочь существу.

Но стоило сделать пару шагов, как голова закружилась, и он завалился набок. Задыхаясь, Белл прижался к стене и подождал. Существо наконец вытащило откуда-то кинжал и вонзило его в грудь Ноктиса.

Золотые и серебряные всполохи пламени рассеяли тени, когда Ноктис превратился в горстку пепла на полу.

Бой закончился.

Существо с трудом поднялось на ноги. Пару мгновений оно, тяжело дыша, смотрело на пепел на полу, и его сгорбленные плечи вздымались при каждом неровном вдохе. Похоже, оно пострадало сильнее, чем Белл, если такое вообще было возможно. Затем, словно вспомнив о принце, существо повернулось, медленно наклонилось и закинуло его на плечо.

Белл вскрикнул от стреляющей боли в плече и голове.

– Прости, – пропыхтело существо, шагая вместе с ним по коридору. – Придется тебе потерпеть. Я исцелю тебя, когда мы вернемся в мою часть замка.

Белл то приходил в сознание, то терял его. Миг – и обсидиановые стены Спайрфолла сменились звездами и почти полной луной. Еще одно мгновение, еще один прерывистый вдох, – и они оказались в жилище существа, где уже горел огонь.

Белл наконец с облегчением закрыл глаза. Он почувствовал мягкость дивана. Пальцы существа в перчатках внезапно стали нежными, ощупывая покрытое синяками и ушибами тело принца в поисках травм.

Затем огонь вспыхнул в его костях, во всем теле.

Но жжение казалось слабым, как поцелуй солнца в зимний день. Белл только застонал, когда пламя проникло в его голову… но даже это ощущение казалось таким далеким.

Чья-то чужая жизнь. Чужая боль.

– Спи! – приказал ему кто-то издалека, и Белл повиновался.

Глава тридцать первая

Они разбили лагерь на большом утесе над широкой, наполовину замерзшей рекой сверкающего черного цвета, на которую отбрасывала тень скалистая гряда гор, отделяющих Руины от Королевства Теней. В попытке защититься от пронизывающего ветра Хейвен куталась в свой тонкий плащ и смотрела на спутников, собравшихся вокруг огня, мечтая так же согреться.

Огонь ее собственной темной магии, – прекрасное пламя льдисто-голубого цвета с примесью черного, – давно угас, потому что тело было слишком истощено, чтобы поддерживать его.

Что лишь укрепило ее решимость заполучить телесные руны.

Греющиеся у костра друзья наблюдали за Хейвен с веселым и слегка обеспокоенным выражением на лицах. Вероятно, они рассчитывали, что рано или поздно ей придется присоединиться к ним или замерзнуть насмерть – что вполне могло произойти.

Какое-то время Сурай сидела у нее на плече и с тревогой громко каркала прямо в ухо Хейвен, но затем сильный холод вынудил ее улететь.

Хейвен понимала, что ведет себя нелепо, но ей было все равно. Они зря тратили время. Время, которого у Белла не было. Хейвен не сомневалась, что решение всех проблем скрыто в кончиках ее пальцев, в ее магии, и все же она не могла использовать свою силу. По крайней мере, на полную мощность.

Возможно, если бы она потратила двадцать лет на отработку умений…

И все же ей не гарантировали даже одного дня. Часа. Ее жизнь была на исходе, а Солисы отказывались пренебречь глупыми правилами и традициями, чтобы помочь ей с пользой потратить последние часы своего пребывания в этом мире.

«Сделай мне оружие, – подумала Хейвен, хмуро глядя на Ашерона, в тепле и уюте сидящего у огня. – Тогда увидишь, насколько я полезна».

Ашерон тут же взглянул в ее сторону, словно требование Хейвен пролетело по холодному воздуху и проникло в смазливую голову Повелителя Солнца. Все они воспользовались возможностью, чтобы при помощи магии одеться теплее в защищенном от ветров убежище шелки, и Ашерон облачился в подбитый горностаем черный плащ и теперь сидел, сердито нахмурив медово-золотые брови.

Когда Повелитель Солнца поймал на себе взгляд Хейвен, веселая улыбка осветила его лицо. Ашерон встал и тут же с привычной скоростью оказался возле нее. Из миски с похлебкой Бьорна, которую Солис держал в руках, поднимался пар.

Он протянул миску Хейвен, которая впилась в пищу взглядом.

– Богиня Небесная, Хейвен, – промурлыкал Ашерон, – неужели ты даже от еды откажешься?

В его властном тоне сквозило беспокойство.

Взгляд Хейвен жадно скользнул обратно к миске. На внутренней стороне посуды светились оранжевые рунные метки, бросая отблески на густую, комковатую похлебку.

– Из чего она сварена?

– Ты действительно хочешь знать? – усмехнулся Ашерон.