Разрушительница проклятий

– Наверное, я хотела, чтобы мужчины перестали на меня смотреть. – Но это была не вся правда. – Нет, не только поэтому. Я хотела на какое-то время стать невидимкой. Исчезнуть из мира людей.

Она не осмеливалась заговорить о Дамиусе и о том ужасе, который ей пришлось пережить. Но каким-то образом Хейвен чувствовала, что Ашерон все понял, уже сам обо всем догадался по воспоминаниям, которые она послала ему на территории Погибели.

– Непростительно, что мужчины ослабили, а затем охотились на тебя, – говорил он мягко, но глаза горели яростью.

– Они не смогли ослабить меня надолго, – ответила Хейвен с горечью в голосе, вспомнив, насколько усерднее ей приходилось трудиться по сравнению с мужчинами в ее академии. Сколько раз пришлось доказывать свои способности, чтобы стать личным телохранителем Белла.

– Я знаю.

Она моргнула, глядя на него. Почему Ашерон теперь ведет себя иначе? Что изменилось?

– Я хочу сменить свой вопрос. Можно?

Он провел большим пальцем по рукояти рунного меча на бедре.

– Зависит от вопроса.

– Почему ты так добр ко мне? В последний раз, когда я тебя видела, ты привязал меня к спине лошади и назвал чингой.

Ашерон пожал плечами.

– Да, но потом отпустил тебя.

Хейвен приподняла бровь.

– И чинга не обязательно считается оскорблением.

– Нет? Значит, я просто назойливый паразит, который проникает под кожу и проедает себе путь сквозь плоть, пока не доберется до сердца, не отложит яйца и не убьет тебя?

Вздохнув, Ашерон придвинулся ближе и уставился на свои сапоги.

– Мне жаль, что я обошелся с тобой несправедливо. – У Хейвен отвисла челюсть, но он продолжил: – Твой вид предал меня накануне очень важной битвы. Из-за их действий мой брат по оружию погиб, а невеста и друзья остались прокляты навеки. Вот почему я выместил свою ярость на тебе. – Их взгляды встретились. В его глазах сквозило раскаяние. – Надеюсь, ты сможешь простить меня.

Хейвен не ожидала такой честности. Все слова, которые она хотела сказать, застряли в горле, но ей удалось кивнуть.

Ашерон еще на мгновение задержал на ней взгляд, стиснул зубы, а затем повернулся, чтобы уйти.

– Ты тоже меня прости, – выпалила она. Возможно, потому, что считала неслыханным делом то, что Повелитель Солнца извиняется перед смертной. Или, возможно, потому, что ей действительно стало стыдно. – Иногда я позволяю эмоциям взять верх над разумом.

– Иногда?! – Ашерон что-то пробормотал себе под нос, а затем снова посмотрел на Хейвен, отчего золотистые волосы упали ему на лоб. – Извинения приняты, Хейвен Эшвуд.

После этого он принял задумчивый вид и принялся разглядывать деревья, пока в полном молчании шел обратно через темно-зеленый лес, где был слышен лишь звук их шагов.

Хотя Ашерон ничего не сказал, по изгибу его плеч и движениям рук Хейвен догадалась, что его что-то беспокоит.

Когда лес закончился и показались скалы, он резко повернулся к ней.

– Возможно, ты думала, что станешь невидимкой, если спрячешь волосы, но на самом деле ты лишь выставила напоказ свою элегантную шею. И когда-нибудь, Хейвен Эшвуд, ты захочешь, чтобы кто-нибудь поцеловал эту шею… и другие части твоего тела.

Хейвен попыталась заговорить, но он поднял руку.

– Перестань притворяться никем, Хейвен, и прими свою значимость. Перестань извиняться за свой внутренний огонь. Вместо этого гори и пылай, как солнце, пока не подожжешь мир.

Ашерон повернулся и зашагал к скалам, не дав ей возможности ответить. Хотя Хейвен вряд ли бы смогла… она буквально потеряла дар речи.

Глава девятая

Хейвен потянулась к Беллу, когда языки пламени лизнули ее плащ. Она прокричала его имя, удерживаясь на горящем мосту. Он попытался схватить ее за руку, но не мог дотянуться. Каждый раз, когда его пальцы почти касались Хейвен, она почему-то оказывалась еще дальше от него.

Внезапно мост оборвался, и она соскользнула в пропасть.

Белл рывком сел, пинком отбросил блеклую простыню, запутавшуюся вокруг ног, и попытался отдышаться. Он заснул на твердом каменном полу у разрушенной стены.

Как и в прошлый раз, ему потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, где он находится. Белл скользнул взглядом по обсидиановому силуэту Спайрфолла, который вырисовывался на фоне полуночного неба.

В животе заурчало, Белл с трудом поднялся на ноги и нашел столовую. Бледное пламя танцевало на люстре, а на стенах выстроились в ряд факелы. Тонкие занавески на арочных окнах были открыты, предлагая взгляду ночь, полную звезд.

Блюдо с хлебом, сыром и мясной нарезкой стояло рядом с привычной уже одинокой тарелкой, и это означало, что пришло время обеда. Белл уже научился определять время дня по поданной еде – если здесь действительно существовало время.

Он не знал наверняка.

Ножки стула скрипнули по полу, когда принц сел. В глубине души Белл мог представить, как Хейвен ругает его за то, что он так легко сдался.

Если уж пригрозил, что не будешь есть, сказала бы она, то держись до конца и умирай с голоду.