Разрушители планет

— Это… это опасно, Ваше Превосходительство!

— Неудача — опаснее!

С суровым видом техник отрегулировал механизмы, усилив потоки энергии, которые текли в мозг Мэллори.

* * *

“Объект шевелится! — воскликнули Перцепторы. — Огромные потоки энергии подпитывают его мозговое поле! Мой/наш захват слабеет…”

“Держите объект! Немедленно стимулируйте его, используя резервные запасы мощности!”

Пока пленник, став сильнее, пытался выбраться из заключения, разделенный на сегменты разум сосредоточивал силы, торопясь ввести новые раздражители в ярящийся мозг.

* * *

Горячее солнце било в спину. Легкий ветерок ерошил высокую траву, растущую выше по склону, где спрятался раненый лев. Предательские капли темно-бордовой крови остались на высоких стеблях, отмечая путь, по которому прошла большая кошка. Она должна быть там, наверху, припавшая к земле в той рощице колючих деревьев. Сузив глаза от боли в груди, лев наверняка ждет, надеясь, что мучитель придет к нему, и тогда…

Под мокрой от пота рубашкой цвета хаки глухо билось сердце. Тяжелый карабин в руках казался водяным пистолетиком, ни на что не годной игрушкой по сравнению с первобытной яростью зверя. Он сделал шаг, губы были изогнуты в иронической усмешке. Что, собственно говоря, он собирается доказать? Мэллори был здесь один, и никто никогда не узнает, если он предпочтет вернуться назад, сесть под деревом, неторопливо глотнуть из фляжки, позволить медленно проползти часу-другому — пока эта кошка не истечет кровью и не умрет, — а потом заняться поисками тела. Джон сделал еще один шаг. И еще один… и мерно пошел вперед. Легкий ветерок холодил лоб. Поступь была легка, а ноги полны силы. Он глубоко вздохнул и ощутил аромат весеннего воздуха. Никогда прежде жизнь не казалась ему более прекрасной…

Раздался глухой, захлебывающийся кашель, и из тени выскочил громадный зверь — желтые клыки оскалены, могучие мышцы ходят под серовато-коричневой шкурой, темная кровь на боках кажется черной…

Пока лев несся на него вниз по склону, человек успел встать, широко расставив ноги, вскинуть карабин и упереть приклад в плечо. “Как по писаному, — подумалось сардонически. — Прицелиться ему точно над грудиной и не стрелять, пока не будете уверены…” Когда между ними было сто футов, он выстрелил. И именно в этот момент зверь взял чуть левее. Пуля проскользнула вдоль ребер и шлепнулась далеко позади. Лев сбился с шага, но сразу же пришел в себя и побежал дальше. Карабин опять дернулся и прогрохотал. Рычащая морда превратилась в кровавую маску. Но умирающая зверюга продолжала нестись навстречу. Он моргнул, стряхивая пот с ресниц, навел мушку на плечо…

Спусковой крючок заело. Джон бросил краткий взгляд и увидел, что пустая гильза застряла в патроннике. Не сходя с места, попытался вытащить ее, но тщетно. В последнее мгновение он сделал шаг в сторону. Мчащаяся зверюга проскочила мимо и умерла в пыли. И тогда его внезапно поразила мысль, что если Моника наблюдала за ним из автомобиля у подножия холма, то на этот раз она ему не улыбнется…

* * *

“Опять комплекс реакций никак не сочетается с любыми понятиями разумности и рациональности, известными мне/нам. — Это был парадокс, который преподнес плененный разум интеллекту Ри, и Памяти лишь окончательно сформулировали его. — Здесь находится существо, которое цепляется за индивидуальное выживание со свирепостью, не имеющей аналогов во Вселенной, — даже лица Высшей Категории рискуют без всякой нужды, реагируя на абстрактные сигналы кода поведенческой симметрии”.

“Я/мы утверждаем, что отобранный мной/нами сегмент личности объекта не представляет собой подлинный аналог Эгона, — заявили Мыслители. — Он явно дефектный и нежизнеспособный”.

“Разрешите мне/нам попытаться выборочно снять контроль с периферических районов мозгового поля, — обратились с предложением Перцепторы. — Это позволит подать большее возбуждение в центральную часть матрицы”.