Разрушители

Генерал решил лично ознакомиться с ситуацией. Двоим помощь уже не требовалась, человек двадцать покалечило огнем и камнями, еще столько же пребывали в полувменяемом состоянии, один — пропал без вести, скорее всего, сорвался в пропасть. В деревне дела обстояли лучше, но часть построек и растительность в нижней трети склона выгорели дотла. Аварийные накопители (многотонные каменные чаши, заполненные свинцовой крошкой) деформировались и слегка оплыли, но выдержали удар. Самым неожиданным было то, что заклинатели продолжали ворожить. Гверрел, упрямый, как лосось на нересте, цеплялся за взбунтовавшийся поток, пытаясь уложить его в пределы приемной пентаграммы. Одного из его помощников унесли без чувств, другой держался едва-едва, но от старшего заклинателя так просто было не отделаться: шаг за шагом, волна за волной он вел незадачливых путешественников к пункту прибытия. Медики, не хуже Зайрима понимающие, чем обычно кончаются такие происшествия, ждали у дверей с носилками и мешками. В какой-то момент стихия уступила железной воле чародея, пространство над пентаграммой замерцало и вывалило из себя кучу окровавленного, воющего, шевелящегося песка.

— Вы позволите? — выдохнули над ухом генерала.

Аркониец (кто его сюда пустил?) подвинул Зайрима и устремился на помощь раненым. Из кучи начали извлекать тела. Первого пострадавшего невозможно было опознать — половина его лица оказалась буквально перемешана с песком, судя по мундиру, это был заклинатель. Сведенная судорогой рука мелко подергивалась — бедняга был еще жив. Аркониец задержался над ним на долгую минуту, раненый понемногу перестал дрожать, кровотечение замедлилось, и санитары рискнули переложить его на носилки. Остальные, на вид, пострадали меньше. Неистребимый Бриск вылез наружу сам, генерал рискнул его окликнуть:

— Как там?

Следопыт поднял большой палец.

— Пфе!

— Вас атаковали?

— Н-не.

— Тогда что это было?

— Гэ?

— Потом расскажу.

Санитары оттаскивали к стене неудержимо икающего заклинателя. Аркониец поил Гверрела чем-то из плоской серебряной фляжки, тот не сопротивлялся. Генерал мысленно поздравил себя — он получил назад всех, кого отправлял в Пустошь, — и поклялся представить Гверрела к награде. Учитывая масштабы события, они отделались легким испугом.

— А где этот?

— Тм.

Санитары наконец разгребли песок. Вожделенный приз и источник всех волнений оказался в самом низу. Генерал ожидал увидеть кого-то напоминающего арконийского посланца (то есть мелкого и чернявого), вместо этого на полу свернулся калачиком двухметровый бугай с комплекцией молотобойца, только отсутствие щетины на подбородке выдавало его молодость. Спасенный дрых, уютно посапывая. Аркониец с трудом заставил себя закончить процедуру (он помогал последнему из заклинателей — у того обе руки были словно ошпарены) и рванулся наперерез санитарам осматривать свою драгоценность. Он проверил у юноши пульс, целость костей, наличие внутренних повреждений, реакцию зрачков и еще что-то, наверное принципиально важное для нормальной жизнедеятельности, и только после этого позволил медикам заняться своим делом.

Зайрим чувствовал себя так, словно выбрался живым из логова н’нодов. Могучие бастионы Цитадели Инкар выдержали напор стихии. Потеряны были некоторые механизмы и часть крыши со стороны накопителей, но на это генералу было глубоко плевать. Главное, что число жертв не увеличивалось, учитывая, что оба младших заклинателя и старший медик сами лежали в лазарете, это было настоящим чудом. Чудо было делом рук арконийца. Мэтр Ребенген (теперь его имя знали все) оказался неплохим целителем и работал сутки напролет, теперь большинству раненых нужны были просто тишина и покой, но покалеченному заклинателю требовалась помощь профессионалов. Гверрел, крепко прихлопнутый магической отдачей, нашел в себе силы переправить пострадавшего в Горную Цитадель. И плевать на эхо — нашуметь сильнее невозможно было в принципе.

Как ни странно, меньше всего пострадал виновник торжества. Спасенный спал два дня без перерыва под чутким присмотром нянечек, потом как ни в чем не бывало проснулся и тут же начал изливать на окружающих свою безмерную радость и восторг. Еще бы нет! Как он вообще умудрился продержаться в Ганту так долго? Воздействие дикой магии плюс физический контакт с тварью — даже у опытных Следопытов это вызывало тяжелые поражения, нередко заканчивающиеся смертью. Бриск (после всего происшедшего заработавший легкое заикание) утверждал, что парня содержали в тюремной башне с большим комфортом. Вон какая харя! Даже не похудел. Выходит, он елиз их рук, а они его кормили. Объяснить столь странное поведение монстров не могли даже спецы из Горной Цитадели. В другое время Зайрим непременно вытряс бы из парня все подробности происшедшего в Ганту, но сейчас проще было объявить войну Лордам.