Разрушители

Основное отличие реальности от игры в том, что в жизни шах и мат всегда имеют продолжение…

Основы безопасного волшебства

С каждым днем пространство версий, которыми Ребенген мог объяснить исчезновение Гэбриэла, сужалось, и перед чародеем вставал вопрос, сможет ли он сдержать данную повелителю Шоканги клятву. В поисках вдохновения Ребенген трепал нервы пленным еретикам.

Черепа хорошо помнили брата Ароника-Гисфира. Бросаясь в объятия церкви, бывший сектант утянул с собой всех членов ултенской ячейки общества, их жизненный путь оказался гораздо короче пути монаха и вел прямиком на костер. Был ли Ароник провокатором с самого начала или изменил свои идеалы уже позже, этого жрецы не знали. За верным сыном церкви следили и мысль удавить его держали в уме постоянно, но проделать это в Хемлене, под носом у Дракониса, не решались.

Теперь у Ребенгена было более-менее подробное описание обычных маршрутов Ароника. Принужденный к сотрудничеству Череп (ответственный в секте за шпионаж и слежку) смотрел волком, сведения цедил в час по чайной ложке, но переупрямить въедливого чародея не мог. Так Ребенгену стало известно, что покойный аббат и его помощник с завидной регулярностью посещали Дарсанию, а именно — Румикон и Полые Холмы. Маг бывал в этом забавном местечке и знал, что нравы там более подходят арконийской золотой молодежи, чем священнослужителю.

Информация стоила того, чтобы о ней поразмыслить.

Традиции арконийских провинций сильно отличались, в момент основания это было несущественно, но со временем дало странные и непредсказуемые плоды. Например, повелители Шоканги никогда не надеялись на благодарность потомков, а потому не делили свои владения с избранными слугами. Купить землю на щедрое вознаграждение от господина гвардеец Лорда мог, но рассчитывать, что к его сыну будут относиться иначе, чем к прочим фермерам, нет. Повелители Дарсании, напротив, любили раздавать не только земли, но и почести. Предполагалось, что новоявленные дворяне станут служивой прослойкой между простолюдинами и Лордом, возьмут на себя бремя повседневных государственных забот. Идея не сработала: дети преданных слуг слугами становиться не хотели, обязанностями своими тяготились, а вот беспокойства доставляли много. Ребенген отлично знал ситуацию в Дарсании, поскольку некоторое время сотрудничал с королевским политическим сыском. Не пристроенная к делу молодежь была головной болью короля и ордена магов, так как являлась питательной средой для политических заговоров — те, кто по замыслу должен был служить процветанию Арконата, готовы были разнести его в клочья ради призрачной выгоды и сомнительной славы.

Именно такой публикой и был наполнен Румикон, город шикарных вилл, пенящихся источников и знаменитых карнавалов. Несколько худшую репутацию имели Полые Холмы. Там в циклопических провалах древних зданий культивировались нравы, вывезенные из далекой Зефериды: азартные игры, шоу с сомнительными номерами, бои людей и животных, а также демонстрация запретного колдовства. Представить Браммиса развлекающимся игрой в рулетку Ребенген не мог. Вывод напрашивался сам собой: в Дарсании покойный аббат либо искал сообщников, либо тайно встречался с ними.

Ребенген решил ехать на место лично, воспользовавшись полномочиями ордена. У него было больше шансов выйти на след неизвестных, чем у Сандерса и Петрока: он знал обстановку в Румиконе и имел там кое-какие связи. Извещать Бастиана о своих идеях Ребенген не стал (не хватало еще спровоцировать войну между провинциями) и был неприятно удивлен, обнаружив, что приграничный городишко буквально кишит гвардейцами Лорда.

Скромное поселение, не избалованное принадлежностью к доходной хлебной торговле, не было готово вместить такое количество народа. Впрочем, когда и кого это останавливало? Единственную приличную гостиницу заняли под штаб, почтовую станцию превратили в склад амуниции, большие армейские фургоны грохотали по мощеным улочкам центра и пылили по небогатым предместьям. Местные жители, обеспокоенные судьбой своих выгонов и огородов, тревожно следили за прибытием военных. Городишко неудержимо тонул в пространстве полевого лагеря.

Площадь перед ратушей кишела людьми в мундирах. Маг вычленил в толпе знакомое лицо — офицера, примеченного еще в Банкло, — и немедленно потребовал:

— Докладывайте, капитан!

Гвардеец нахмурился, очевидно пытаясь постичь положение Ребенгена в служебной иерархии. Верх взяла привычка к послушанию: чародей вел себя уверенно, можно было предположить, что он лучше капитана знает пределы своих полномочий.

— Монах останавливался у вдовы Винзер! — отчитался офицер. — Комната была снята заранее, на долгий срок и держалась свободной на случай внезапных приездов. Приехал он ночью, на двух лошадях. Когда уехал — непонятно, лошадей нашли расседланными, паслись за околицей.

— Ехал ли он один, вдова сказать может?

— Никак нет.

— Телеги проверили?