Разрушители

До цели путешествия оставалось всего ничего: сотня метров по мощенной бурым камнем мостовой, там, за вторыми воротами, должен был ждать меня мой отец. Всю дорогу я честно пытался спланировать предстоящий разговор. Своей вины в происшедшем я не усматривал, винить кого-то еще было глупо, но совсем не прокомментировать ситуацию тоже было нельзя. Попытаться превратить в шутку блуждание по «дикой земле» в обнимку с демонами и чужаками? Нонсенс. Представить перенесенные неудобства как сходную цену за обретенное могущество? Знать бы еще, как отец к этому могуществу относится… Своими силами я выстроил в уме два-три дурацких пассажа, которые должны были превратиться в приветственную речь, и попытался представить себе, что отец может мне ответить. И вот, когда я наконец увидел его, все заготовленные слова попросту испарились.

Нечасто, должно быть, герольду повелителя Шоканги удавалось полностью произнести положенную речь. Но все хорошее кончается, кончилось и перечисление наших титулов, теперь от нас требовалось что-то сказать.

Отец не спешил нарушать молчание.

— Похудел, — как-то отстраненно заметил он.

Я ждал продолжения, но потом тот внутренний голос, что поселился во мне с некоторых пор, шепнул: «Это ты нашел свою душу, но он-то остался прежним!» Папа просто не знал, как себя вести в таком случае — ему еще никогда не возвращали родственников. Я поспешил ему на помощь — глупо улыбнулся и заявил:

— Было здорово!

На его лице мелькнула едва заметная тень облегчения и благодарности.

— Позже мы обсудим это подробно.

— Конечно!

Он кивнул, словно так все и должно было быть, а потом вернулся к тому, что было для него привычнее и получалось лучше — начал командовать.

— Офицер проводит вас в расположение гарнизона, — объявил он Серым, кивая на затянутого в новенький мундир Пограничного. — Сообщите ему все ваши пожелания. Они будут удовлетворены.

То есть их разместят в казармах между вторым и первым рядами стен, а я буду жить в башне. Шансов встретиться у нас не будет вообще.

— Не преждевременно ли? — тихо поинтересовался я. — Принимая во внимание происшедшее в Пилтонге.

Глаза отца подозрительно сузились и обратились к магу.

— А что произошло в Пилтонге?

Я был уверен, что наставник в душе тихо материт меня. Ведь не собирался же он скрыть что-то от повелителя Шоканги? На мой взгляд, лучше было изложить все сейчас, когда дело еще можно истолковать в свою пользу, чем потом убеждать отца, что его осведомители были в чем-то неправы.

— Пройдем внутрь? — вздохнул мастер Ребенген, смиряясь с неизбежным.

Подчиненных Харека все-таки отправили в казарму. Они не возражали и с любопытством таращились по сторонам. При этом надо понимать, что они проявляли просто немыслимую сдержанность, потому что вслух ничего не обсуждали.

Я шагал за отцом, лихорадочно пытаясь вспомнить, как именно собирался перевести разговор с Пилтонга на Разрушение, по возможности не ставя в неловкое положение своего наставника. Мастер Ребенген сердито молчал — обиделся, что его заложили. Задним числом мне было понятно, что нам стоило согласовать свои показания. Но я не привык следить за языком в присутствии отца и не ожидал, что из-за этого у кого-то могут быть неприятности.

Если повелитель Шоканги задавал вопрос, то рассчитывал получить на него ответ сразу, а не тогда, когда гости отдохнут, переоденутся и отужинают. Нам еще повезло, что на первом этаже башни нашлась какая-то убогая приемная (комната для гонцов, что ли?), где было несколько простых стульев и стол. Там все и устроились. Какое-то время папа с сомнением разглядывал усевшегося напротив него Гверрела, он явно не ожидал, что Серых будут представлять двое.

— Итак, Пилтонг.

Мастер Ребенген глубоко вздохнул и начал:

— В Пилтонге мы пересеклись с командой, преследующей Сандерса. Насколько его присутствие там было случайно, пока непонятно. Произошло боестолкновение. — Только мой наставник мог подобрать столь изящное название происшедшему. — Каким-то образом у Сандерса в руках оказались предметы из стратегического арсенала ордена. Нанести вреда он не успел, теперь все в порядке, оружие обезврежено, никаких магических резервов у преступника не осталось. Но это не означает, что он безобиден. Насколько я понимаю, он сумел обчистить не только наш арсенал, но и заполучить кое-какие секреты Серого Братства.

Гениальная речь! Надо будет потренироваться делать так же: в причинах — намутить, про само событие ничего не сказать и тут же переходить к положительным результатам, по возможности размазывая потенциальную ответственность на окружающих.

Судя по тому, как насупился Гверрел, ему такое хитроумие было не по душе.

Отец дернул бровью.

— Я тут уже имел объяснение с Нантреком пару часов назад. Он вскользь упомянул о краже из арсенала, а вот о том, как близко Сандерс подобрался к моему сыну, сказать забыл.

Я благоразумно решил не вмешиваться — не мне учить мастера Ребенгена дипломатии. Чародей кисло улыбнулся:

— Я полагаю, уважаемый председатель… перестраховался. Памятуя о том, чем закончился его последний контакт с тобой.

Отец хмыкнул: