Разрушитель Небес и Миров-3. Сила

Перед глазами темнеет, а потом я слепну от ярчайшего света. Внутри меня распутывается клубок Разрушителя, лучи пронизывают меня, и я снова свет, мелькают пиксели картинок, исчезают чувства. Достаточно мне подумать о том, как там друзья, удалось ли им уйти от погони, как бесплотным духом появляюсь посреди джунглей и сквозь стволы вижу ставших кружком Дану, мигающую перед тем, как уйти в стелс, Рио, доставшего нунчаки. Бык левую руку сжимает в кулак, а в правой держит магически заряженный молот, все активировали защитные поля. Дели пытается нагнать страху на окружающий их отряд, но лишь два человекаподдаются накатившему ужасу и убегают, остальные резистентны к такого рода воздействиям.

Легионеры бьют одновременно, в защитные купола ребят врезаются фаеры, каменные глыбы, ледяные пики. У Даны слетает купол, и она уходит в невидимость, но кто-то из атакующих видит ее, бьет телекинетически, как Бык…

Беззвучно кричу, сквозь стволы несусь, чтоб остановить удар, но он проходит сквозь меня. В последний миг Дана уклоняется, но ее все равно задевает по касательной. Она вскрикивает, опрокидывается на живот, держась за бок.

Оказываюсь в другом месте. Посреди темной комнаты без окон и дверей лежит Анта в грязной одежде, связанная магией по рукам и ногам, Морфа с ней нет, я знаю, что старый воин пал, защищая ее, как и знаю, что это не подвал Приора, а местная тюрьма.

Следующее место действия — просторный зал, зеркальные стены и потолок. У стола из прозрачного материала — седовласый похожий на эльфа легионер. На нем синий кардиган со стоячим воротником, как у Приора, а не распространенный в этом мире костюм из ткани-хамелеона. Его собеседнику на вид лет шестьдесят — первый пожилой человек, встреченный в этом мире, его звание равняется земному генеральскому.

— Тысяча человек, Виардан! У тебя остались еще какие-то вопросы? Всех пленных хаоситов — казнить.

— Но у нас уникальная возможность…

— И чтоб каждый видел казнь! Люди очень злы, Виардан.

Они собираются пустить в расход хаоситов и, наверное, Анту. Мои друзья в этот момент погибают, окруженные легионерами в лесу, а я ничего не могу сделать!

Мир мигает — и я снова в своем теле, переполненный заемной энергией, полученных травм как не бывало. Взмываю вверх, расшвыриваю биомеханизмы, нахожу тот, где засел Приор и рассеиваю его. Видимо, глава Сената исчерпал ресурс, в этот раз он падает, как и еще два пассажира, но успеваю подстелить ему невидимое воздушное одеяло в метре над землей.

— Не ожидал? — с неба грохочет мой голос, и прозрачное одеяло оборачивает вокруг него, сдавливает, набивается в рот, не дает шевельнуться и подать голос.

— Чего ты хочешь? — звучит в голове его мысль с налетом злой паники.

Внимание!

Использование Разрушителя Небес и Миров в данном формате более невозможно, необходимо изменить форму существования либо вернуться к исходным характеристикам.

Вернуться к исходным характеристикам?

Видимо, древние всегда выбирали второй вариант. Но тогда я ничего не успею и никак не помогу друзьям, Земля и Атрея погибнут.

Но где гарантия, что все получится, если я изменю форму существования? Сохраню ли я свою личность? Смогу ли влиять на происходящее или превращусь в бесплотный дух?

На вопрос отвечает система:

Ник, одну универсальную единицу времени ты будешь иметь возможность эпизодически проявляться в физическом плане. В дальнейшем ты сможешь это делать, достигнув 1 ранга способности Инкарнация.

Значит, человеком я буду непонятно сколько — минуту, час, сутки — и то «эпизодически». Перед глазами возникли падающая Дана, Рио с нунчаками, готовый принять смерть, Анта, связанная по рукам и ногам. Желтое небо умирающей Земли, Крылов, отказавшийся телепортироваться со мной. Судьба миллионов в моих руках, и этот груз давит многотонной ношей.

Я могу сбросить его…

Принять? Отказаться?

Мысленно соглашаюсь сменить форму существования, замираю… И взрываюсь миллионом радужных искр, испытывая освобождение и легкость. Взмываю в воздушных потоках, опускаюсь на черное дно, ловя солнечные блики, полыхаю в костре, лечу среди фотонов к Земле от далекой звезды, смотрю глазами невиданного зверя, ощущаю привкус чьих-то губ на губах. Мысль о помощи друзьям становится далекой и слабой, но держусь за нее. Потому что лишь она связывает меня с восемнадцатилетним парнем Ником.

Перед глазами разворачиваются четыре голограммы: бой друзей с легионерами, Анта, хаоситы, готовые принять смерть… Это не то, что мне нужно. Ставлю на паузы голограммы, уверенный в том, что время там остановлено.