Разрушай и подчиняй (ЛП)

Мое сердце разбилось вдребезги.

Желудок ухнул вниз.

Вся теплота и веселье испарились.

Он продаст меня.

Он был намеренно жесток, напоминая мне. Не то чтобы я забыла об этом, но я надеялась, что время подарит мне помилование… что оно даст...

Что? Заставит его влюбиться в меня?

Я опустила голову, вся радость от пребывания рядом с ним растворилась.

Затем гнев рванул по моим венам, даруя чудовищное безрассудство. Я скомкала деньги и швырнула ему в лицо. Он дернулся от шока, когда банкноты, развеваясь на воздухе, упали к его ногам, приземляясь на серый ковер.

Выражение его лица скрывало негодование, руки он упер в бока.

― Подними. Их.

Я стояла на своем.

― Я не куплю одежду лишь для того, чтобы ты смог, разгуливая вокруг, демонстрировать меня и выторговывать лучшую цену своим инвестициям. ― Я ненавидела дрожь в своем голосе ― боль от того, что оставил меня только потому, что у него оказалось шесть девушек вместо пяти. Я была лишней. Бонус.

Я больше не хотела находиться здесь. Я хотела побыть где-то в тишине, чтобы я могла разобраться с хаосом, которым стала моя жизнь.

Печаль опустилась на мои плечи.

― Ты, в самом деле, не знаешь меня… это так?

Он насторожился, снова оглядев магазин, будто люди подслушают бесценную информацию.

― Я сказал тебе правду.

― Ты никогда не видел меня прежде?

Что-то промелькнуло на его лице. Я воспользовалась этим.

― Прошлой ночью, когда ты снял мою повязку, ты узнал меня. Скажи мне, что я это выдумала.

Он стиснул челюсти.

― Я не собираюсь тебе ни черта говорить.

― Пожалуйста! ― я сказала громче, чем собиралась. ― Пожалуйста... Почему ты смотришь на меня так, будто я была...

Любимой, которую ты потерял и нашел.

Он потер ладонью лицо, плечи напряглись.

― Ты правда хочешь знать? Ты серьезно собираешься давить на меня ― здесь― в гребаном отделе магазина?

Мое сердце гулко билось, когда я почувствовала правдивость.

― Да. Я действительно хочу знать ― больше чем, что бы то ни было.

Вся его манера поведения изменилась, словно он вышел из тени.

― Ты напоминаешь мне ее. Каждый раз, когда смотрю на тебя, я вижу ее. Ты пронзаешь мое гребаное сердце каждый раз, когда смотришь на меня ее глазами. Мой живот крутит каждый раз, когда солнце ловит ее рыжие волосы. Но это ложь. Ты не она. Ты никогда не сможешь стать ею.

Наконец-то. Правда.

Мое тело дрожало от спешки узнать больше.

― Но я могу… ты разве не видишь? Что если это я? Меня тянет к тебе, Артур. Я...

― Не произноси мое имя. ― Его лицо почернело. ― И ты не можешь быть ней. Это невозможно.

― Почему? Скажи мне почему?

Его терпение лопнуло, и он прогремел.

― Потому что она умерла. Ясно? Я стоял у ее надгробия. Я читал заключение о смерти. Ты. Не. Она. Ты просто жуткое, черт подери, напоминание о том, что я потерял.

Он разрушил меня, не своим обезумевшим голосом или мучительной болью в глазах, а резкой жестокой реальностью. Он был мужчиной, утопающим в женщине, которая умерла.

Он был влюблен в призрака.

Я обернула руки вокруг своей груди, удерживая свое окровавленное сердце. Что я могу сказать?

Мне жаль, что похожа на нее?

Мне не жаль, что я похожа на нее?

Мне жаль, что она умерла?

Позволь мне попытаться занять ее место?

Ничего не сработает после того, как я успешно обнажила его темные тайны, которые он так защищал.

― Как? Как она умерла?

Его глаза широко распахнулись.

― Я не скажу тебе ни слова. Ты ― не она. Ты никогда не будешь ею. Вы говорите по-разному. У тебя ожоги и татуировки там, где она была чиста, и когда я действительно смотрю на тебя, ты один сплошной недостаток.

Слово уничтожило мое сердце.

― Недостаток... ― я тяжело и удрученно повесила голову.

Он втянул воздух, его ноги в сапогах переминались на месте, как будто он хотел исчезнуть.

― Я говорил тебе, не дави на меня.

Я кивнула. Незнание... я вдруг захотела вернуть это.

Мы стояли там, тяжело дыша, не волнуясь о женщинах и их тележках, набитых покупками. Наконец, казалось, прошла вечность, Килл наклонился и собрал смятые деньги. Вставая, он пробормотал.

― Иди. Примерь что-нибудь. Я подожду тебя.

Я сглотнула, потом покачала головой.

― Я... Я не в настроении. Выбери ты. Я просто хочу уйти.

Он рассмеялся; это было наполнено гневом.

― Мне? Выбирать женскую одежду? ― он провел рукой по волосам. ― Да, ни хрена. Этого не произойдет.

― Тогда, думаю, я останусь в твоей одежде до тех пор, пока ты от меня не избавишься.

Просто позволь мне уйти домой.

Я нуждалась в тишине, покое и зеркале. Я жаждала посмотреть на свое отражение, увидеть свои глаза и понять, что так не хватает ему, что он меня ненавидит.

― Ох, ради Христа.

Килл схватил мое запястье и потащил между полок и стеллажей в направлении примерочной.

Какого черта?

Люди оглядывались, широко разинув рты. Но никто не остановил нас. Никто не вмешался. Килл был прав, насчет того, что люди остаются в стороне ― даже если они знают, что что-то плохое происходит у них под носом

Через секунду мы вошли в примерочную, он захлопнул дверь, запер ее, затем толкнул меня к стене. Его пальцы впились в мое горло.