Разрушай и подчиняй (ЛП)

Каждый мускул его тела напрягся. Его глаза стали оружием, когда он своим взглядом нырнул мне в самую душу. Я чувствовала его — глубоко внутри — ищущего, рвущегося сквозь мои забытые воспоминания, сея хаос в моей жизни.

— Ты — весы. Я посмотрела, что это значит — это было довольно интересно. — Я улыбнулась парню, которому отдала свое сердце.

Он ухмыльнулся.

— Дай-ка я угадаю. Я крутой, с бешеным нравом и чертовски умен!

Я захихикала, мои рыжие волосы сияли в лунном свете.

— Нет, ты дипломатичен.

— Да... конечно. — Он рассмеялся. — Ты уверена в этом, с моей-то репутацией?

Я повернулась к нему, очерчивая пальцами его лицо.

— Ты грациозен.

Он фыркнул.

— На моем мотоцикле, возможно, но больше нигде.

— Миролюбивый.

Он рассмеялся.

— Хм, еще большая ложь.

Я замотала головой, со всей серьезностью в голосе.

— Ты миролюбив. Ты борешься за то, во что веришь. Борешься за то, что принадлежит тебе, но в своем сердце... ты добрый и нежный ты не являешься частью этого мира, — мой голос понизился до шепота. — Как и я.

Он застыл. Слова «я люблю тебя» танцевали в его глазах. Мы еще не говорили этого. Но я хотела. Черт, как я хотела этого.

Мои губы скривились в улыбке.

— Ты также идеалист.

Он кивнул, отвлекаясь от любви и недосказанной правды.

— Ладно, отчасти я согласен с этим, — он уткнулся носом мне в шею. — Это звучит довольно мило. Есть какие-то плохие черты характера, которых я должен остерегаться?

Я вздохнула, мои глаза зафиксировались на его губах. Я хотела, чтобы он меня поцеловал. Очень.

— Поверхностность и тщеславие.

Он резко фыркнул.

— Ах, какая прекрасная концовка, — прижимаясь ко мне всем телом, он пробормотал: — Жаль, я согласен с этими характеристиками больше всего.

Воспоминание закончилось, швырнув меня на холодный пол к разъяренному мужчине надо мной. Я не смогла разглядеть парня из моего прошлого. Он был размыт — как мутный объектив или дефектная фотография.

Что было реальным? Чему я могу верить?

— Какого хрена ты упомянула астрологию? — потребовал Килл. Его пальцы, обернулись вокруг моего горла.

Мою кожу покалывало от жара. Каждый сантиметр, которого он касался, разжигал костер под моей кожей.

— Ты трахаешь мой мозг. Если ты думаешь, что я позволю тебе играть с моими мыслями. — Его гнев сплотился с... Это был страх?

Растерянность в его взгляде появлялась и исчезала, будто умирающий светлячок.

— Ты для меня ничто — поняла? Ты меня не знаешь. У тебя нет никакой власти надо мной. И ты, определенно, не можешь трахать мой мозг своими выдумками. — Он приблизил губы к моему уху, тяжело дыша. — Зачем ты говоришь это?

Я не смогла ответить. Мое мчащееся сердце лишило меня дара речи.

— Ответь мне, черт возьми, — прорычал он. — Сейчас же!

Все сказанное им было ложью. Он почувствовал что-то, когда я упомянула день его рождения. Он отреагировал на что-то скрываемое в его прошлом. Его злость была фасадом — жуткая стена вокруг сильнейшей давней боли, пылающей в его глазах.

— Я не играю с тобой, — прошептала я. — Прошу, расскажи мне, что ты знаешь.

Он отклонился назад, его лицо стало бледным и жестким.

— Я никогда ничего тебе не скажу, потому что ты не она, черт возьми. Это долбаный трюк. Коварный, злой фокус.

Мое сердце раскололось, проливая свою жизненную силу. Я отдала бы десять лет своей жизни, лишь бы узнать, что он от меня скрывает.