Я сжимала свои волосы, рвала их на корнях, отказываясь позволять такому злу проникать в мои мысли. Я знала мальчика, который держал мое сердце. Я знала его мечты и стремления, и я знала, насколько он был нежным и любящим.
Он никогда не убил бы тех, о ком заботился. Никогда!
Пока я качалась на кровати, глотая рыдания и ужас, что-то дрогнуло в моей голове.
Нежное звяканье, как цепь, расшатанная вокруг потрескавшейся стены, падающая, как мертвые лозы.
Ключи внезапно повернулись в замке, и стена — ужасная, разочаровывающая, разрушающая стена, с которой я жила восемь долгих лет — начала рушиться.
Камень за камнем. Раствор за раствором. Он рухнул в груду обломков, разрушенных землетрясением.
Затем боль и туманность от наркотиков усилились, поскольку каждое воспоминание, которое боролось за свободу, внезапно бросалось вперед беспрепятственно.
Осколки мыслей.
Осколки воспоминаний.
Все они возникли, сокрушив меня под весом знания.
Все было там.
Каждый файл на своем идеальном месте.
Каждая мысль, где и должна быть.
Идеальная картотека моего детского счастья, подростковых испытаний, а потом ...
Две недели после моего четырнадцатого дня рождения. Ночь убийства моих родителей.
Моя рука взлетела ко рту.
Мой разум сломался, и стена, которая только что рухнула, была внезапно восстановлена, блокируя небольшой кусочек, который я видела.
Мои мысли карабкались, стирая любые доказательства, свободные от моего разума. Идеальный ластик для сломанного мозга.
Это было то, отчего меня защищала моя амнезия.
Правда о том, что случилось той ночью. Правда я не была достаточно сильна, чтобы с ней столкнуться.
Теперь я знала, почему Артур думал, что я убегу, когда вспомню. Я поняла, почему он каменел от мысли, чтобы сказать мне.
Но он ошибся.
Был не прав.
Я не ненавидела его — я никогда не смогла бы ненавидеть его.
Но я могла ненавидеть тех, кто был там в ту ночь — тех, кто разрушил не только мой мир, но и мир мальчика, которого я любила до такой степени, что эту любовь нельзя было уничтожить.
Эта ночь была отвратительной. Залита кровью, обманом и ужасом.
Артур. Господи!
Мое сердце сжалось, блокируя остальное, как тяжелый смог.
Ложь имела больше смысла, чем правда, но я знала, кому верить.
Реальность не была четкой или простой. Она была искажена и скрывала так много грехов.
И мой разум не хотел, чтобы я помнила.
Он защищал меня только по одной причине.
Одна жизненно важная причина для самосохранения.
Истина могла убить меня.
Правда была отвратительной.