Разрешите влюбиться

Взгляд в зеркало отсеял последние сомнения: вчера я нажрался в дерьмо и, собственно говоря, как дерьмо же сегодня и выглядел. Пришлось пошариться в мамином ящике за зеркалом в поиске таблеток. Нашел какие-то, вывалил пару штук на ладонь, закинул в рот, наклонился и запил водой прямо из-под крана. Гадость. Еле сдержал накативший вдруг рвотный позыв.

Разделся и ступил ослабевшими ногами под душ. Вода приятно обжигала кожу и даже бодрила. Простояв всего несколько секунд, я вынужден был опуститься вниз и сесть, наклонившись спиной на стену. Организм отказывался мне подчиняться, голова нехило кружилась, руки дрожали. Я подставил лицо под струи и закрыл глаза. Вот сейчас полегчает, еще немного, и мне станет лучше.

Так. А как я вчера добрался домой?

И от мысли, пронзившей затуманенное сознание, вдруг накатила волна тошноты. Меня моментально согнуло пополам. Полу-растворенные таблетки резво покинули мой желудок вместе с остальным содержимым. Сплюнув остатки желчи, я зажмурился. «Нет. Только не это». Лучше бы я не вспоминал, что вчера натворил…

Наскоро сполоснувшись и почистив зубы, выскочил из душевой. Обернулся полотенцем и поплелся по коридору, жалея о том, что своей ванной комнаты, как у Ленки, у меня в этом доме не было, а одежду с собой взять забыл. Проскользнув не замеченным, вернулся к себе. Оделся и расчесал волосы. Единственное, чего мне хотелось сейчас, это, как нашкодившему псу, прошмыгнуть во двор, пока меня не заметили, и скрыться за забором.

Обильно сбрызнул шею парфюмом, накинул куртку, надел солнцезащитные очки, взял ключи от машины и через кухню, чтобы захватить с собой бутылку ледяной воды, двинулся на выход.

— У тебя хоть немножко совести имеется? — Остановил меня холодный голос сестры.

Я обернулся. Она сидела за столом.

— А, это ты… — Ухмыльнулся.

Поднял очки на макушку. Открыл холодильник, достал бутылку минералки, открутил крышку и жадно припал к горлышку.

— Надо же, сушняк его мучает, а совесть нет.

Подавился. Откашлявшись, повернулся к ней:

— Ты с чего вдруг решила голос подать?

Лена отставила тарелку с обедом и встала:

— Слишком долго молчала, слишком долго терпела твои выходки.

— Эй, потише. — Виски сдавило, словно обручем.

- Теперь ты доволен? — Она и не думала сбавлять тон. Ее щеки вспыхнули красным, пальцы сжались в кулаки. — Ты этого хотел? Чтобы они расстались? Отлично. Радуйся. Ты добился своего. Отец собрал вещи и ушел, а мама осталась одна. Плачет, закрылась в комнате и пьет успокоительные.

— Мм… — Кивнул я.

Хреново.

Мне требовалось время, чтобы все осмыслить.

— Теперь она несчастна. Ты добился своего. Поздравляю!

— То есть, лучше было, когда она не знала, что ее муж трахает на своем столе молоденьких секретарш? — Гнев во мне вскипел мгновенно.

— Папа же сказал, что это было всего один раз! Что это ошибка, что он больше никогда… — Ее губы сомкнулись и задрожали.

— И ты ему веришь?

— Да.

Нет. Конечно, нет.

— А я не верю. — Сказал тихо.

— Ты просто не можешь простить Нину!

Я поставил бутылку обратно в холодильник и подошел к сестре.

— Мне плевать на Нину. Я забыл ее, как только увидел всю эту мерзость своими глазами. Так и передай своей подружке. — Обида горько обожгла мое горло. — А вот его я простить не смог. Он — мой отец. Он знал, что она мне нравится. Он…

— Да она даже не была твоей девушкой! — Воскликнула Лена.

Ее плечи задрожали.

— Нет? А кем она тогда была?

— У вас не было отношений.

— Серьезно? Это она тебе так сказала? — Я чуть не задохнулся от возмущения. — А что это тогда было?

Сестра покачала головой.

— Не знаю… Вы играли друг с другом, и обоим это нравилось. Ты же знал, что она любила Кирилла, и с тобой просто мстила ему.

— И поэтому спала с нашим папочкой?

Она тяжело вздохнула:

— Ты сам привел ее в офис к отцу и попросил устроить на работу.

— Я не просил его спать с ней! — Ударил ладонью по столешнице кухонного гарнитура. — Ты просто оправдываешь свою подругу.

— А ты всегда оправдываешь себя. — Лена облизнула губы. — Не было у тебя никаких отношений, ты просто злишься, что все так вышло с отцом. Ты не способен на чувства, на что-то серьезное, Рома. Ты же ведешь себя, как ничтожество! Я все знаю, все вижу!

— Зато ты святая. — Рассмеялся я. — Как хорошо. Защищаешь отца, подругу, а о матери ты хоть раз подумала?

Лена откинула светлые волосы с лица и шумно втянула ноздрями воздух.

— Мама — единственная, о ком я думала всегда. Представь, каково ей сейчас! Она страдает. Она раздавлена, уничтожена. Правда — не всегда лучшее решение всех бед.

— Супер! — Усмехнулся я, ощущая все сильнее растущее в груди негодование. — Лучше жить в неведении, да, Лен? По-твоему, это лучше?

— Да.

— Отлично. — Улыбнулся. — А то ведь я хотел рассказать тебе, как Левицкий пару недель назад хвалился перед парнями, что завалил в койку мою сестру. А теперь не буду. Живи и дальше в неведении. Так лучше, чем знать, что все вокруг тебя обсуждают.

Она разом вся поникла и побледнела.

— Я все знала. — Ее глаза заблестели. — Поэтому и порвала с ним. А ты… ты… — Лена всхлипнула. — Ты мог бы и заступиться за свою сестру.