Разрешение на штурм

День прошел без сообщений о каких-либо серьезных ЧП. Зато вечером все телевизионные каналы объявили о смерти заместителя главы российского Минатома Бориса Малашенко, скоропостижно скончавшегося накануне вечером от кровоизлияния в мозг. Шах узнал о смерти Малашенко из вечернего выпуска новостей канала НТВ. Выслушав до конца девушку-диктора, скорбным голосом объявившую телезрителям эту трагическую весть, он взял в руки мобильный телефон и набрал номер Полунина.

– Лев Яковлевич, – произнес он по-английски, услышав ответ собеседника. – Вы уже знаете сегодняшнюю новость? По-моему, нам самое время поговорить.

– Хорошо, – после продолжительной паузы выдавил из себя второй заместитель министра. – Через час у моего дома. Это...

Шах улыбнулся. После встречи в гольф-клубе он проследил за машиной Полунина и выяснил его адрес.

– Спасибо. Я знаю, где Вы живете.

– Тогда... – в замешательстве пробормотал чиновник. – Подъезжайте. Я к Вам спущусь.

* * *

В своей квартире Полунин дрожащей рукой положил на стол мобильный телефон и, взяв стоящую рядом распечатанную бутылку «Джонни Уокера – голубая метка», налил себе уже второй за вечер стакан.

Ему хотелось выпить еще с утра, когда министр, собрав всех сотрудников аппарата на экстренное совещание, объявил им о внезапной смерти своего заместителя Бориса Малашенко. Это известие стало для Полунина настоящим шоком. Все совещание он просидел с бледным, как мел, лицом и вытаращенными от ужаса глазами, чем обратил на себя внимание министра.

– Мне тоже тяжело было узнать о смерти Бориса, – обратился к нему глава Минатома. – Он был прекрасным человеком и отличным работником. Нам всем будет его не хватать. Но нужно взять себя в руки, Лев Яковлевич. Тем более что пока Вам, очевидно, придется исполнять и обязанности Малашенко.

Все вышло именно так, как предрек пресловутый Жан. Значит, смерть Малашенко вовсе не случайность, а подстроенное... Полунин гнал от себя последнее слово, но оно само вонзалось в мозг, раскалывая голову. Убийство! Убийство! Убийство! Смерть Малашенко наглядно продемонстрировала, что в достижении своей цели этот Жан не остановится ни перед чем. Черт возьми! Да француз просто убьет его, раздавит как клопа, как сделал это накануне с Малашенко. И не помогут ни счета во французских банках, ни личная охрана.

После работы Полунин не поехал ни в загородный коттедж к жене, ни к спонсируемой им начинающей фотомодели Миле, с которой он развлекался последние полгода и которая еще не успела ему надоесть, а вернулся в обычно пустующую летом городскую квартиру в Крылатском. Здесь, чувствуя себя более-менее защищенным за прочными стенами и двойной бронированной дверью, он достал из бара свою излюбленную «голубую метку» и, налив почти до краев хрустальный стакан, залпом выпил. Но на этот раз знаменитое на весь мир виски двадцатипятилетней выдержки пролилось в пищевод, как обычная вода, не принеся ожидаемого облегчения. Полунин даже не почувствовал его вкуса. Поставив стакан на установленный у бара столик, он бессильно упал в кожаное кресло и в отчаянии обхватил голову руками. В таком состоянии его и застал звонок Жана...

Переговорив с ним, Полунин снова взялся за виски. Проклятый француз не оставил ему выбора. Но и рисковать своей головой за какой-то жалкий миллион он тоже не будет. Жан не может этого не понимать, значит, должен принять его встречные условия.

Француз перезвонил через час и сказал всего одну фразу:

– Я жду Вас, Лев Яковлевич.

– Спускаюсь, – ответил ему Полунин и, натянув поверх рубашки, в которой вернулся с работы, свободный свитер, вышел из квартиры.

Жан стоял напротив дома, возле приземистой японской «Мазды». Полунин подошел к машине француза и уселся рядом с ним на переднее пассажирское сиденье.

Жан втянул носом воздух и, трогаясь с места, осуждающе произнес:

– Вы пили, Лев Яковлевич. Напрасно. Нам предстоит серьезный разговор.

– Это не ваше дело, – резко оборвал его Полунин. – Вам нужна от меня определенная услуга. Извольте. Я готов вам ее оказать. Цена такой услуги двадцать миллионов. И не долларов, а евро. Деньги должны быть переведены на мой счет в «Лионском кредите». Половина сейчас, половина после сбора интересующей вас информации, но до ее передачи. Пока я не выясню, что на счет поступили все деньги, вы от меня не получите ничего. Это мое непременно условие. Вы должны понимать, как я рискую, собирая сведения о корчагинском изделии, и обязаны компенсировать мне этот риск.

Жан надолго задумался. Полунин напряженно ждал. Наконец француз произнес:

– Хорошо, мсье Полунин. Ваши услуги будут надлежащим образом оплачены. Но о том, чтобы платить деньги вперед, не может быть и речи. Мы должны убедиться в качестве представленного вами товара. Однако Вам не следует беспокоиться. Экспертиза не займет много времени. – Голос Жана стал заметно мягче. – Как только будет установлена достоверность собранной вами информации, Вы немедленно получите указанную вами сумму. Кстати, сколько времени Вам потребуется, чтобы собрать всю информацию об изделии?

– Думаю, два-три дня, – механически ответил Полунин.