Разорванное небо

Администратор провела меня в кассу. Я расплатился, выскочил на улицу, сел на переднее сиденье «Доджа» и хлопнул дверью.

– Не надо так грохать! – злобно сказал полковник. – Я понимаю, не твое! Но все же…

Тесть вывел машину на шоссе и помчался, как ошпаренный. Никогда бы не подумал, что военный «Додж» способен гнать с такой скоростью! Наверное, полковник что-то подкрутил в машине.

Двадцать миль мы пролетели за пятнадцать минут. Полковник посигналил у проходной, и охранник распахнул перед нами ворота. Мы подкатили к ангару с вывеской «НАСА. Метеорологическая служба». Часовой проверил документы, пролистал список и пропустил нас внутрь.

Я ахнул от изумления: оказывается, полковник – любитель не только антикварных автомобилей, но и самолетов. Характерные черты истребителя F-104 «Старфайтер» не узнает лишь очень далекий от авиации человек. Острый, как у ракеты, нос, Т-образное хвостовое оперение и маленькие, резко отогнутые вниз крылышки – визитная карточка этой противоречивой, строгой и опасной машины.

Несколько техников суетились вокруг самолета, проверяя обшивку и силовой набор.

– Оставляющий вдов, – вырвалось у меня. – Летающий гроб.

– Он самый, – сказал полковник. – Итальянская модификация. Мы закупили три машины для специальных операций. Каков твой ответ? Согласен?

– Но почему именно я?

Полковник посмотрел на меня исподлобья:

– У меня нет выбора, – честно ответил он. – Просто никто другой не согласился летать на «Старфайтере». Слишком уж дурная слава у этой машины.

– Ничего, – я махнул рукой. – У меня есть опыт полетов на ней. В испытательном центре. Мы проверяли ракетные ускорители.

Я поднялся по стремянке, заглянул в кабину и едва сдержал рвущееся биение сердца. Ручка управления, а не штурвал! Как же давно я не держался за нее, не чувствовал того слияния с машиной, когда летчик становится неотделимой частью самолета! На тяжелых, не маневренных машинах такого ощущения не получить никогда. Согласен ли я? Да я готов продать душу!

Но пилот должен контролировать эмоции. И я просто сказал:

– Когда я могу… попробовать?

Тесть протянул мне ручку и несколько листов:

– Подпиши.

Я прочитал текст. Похоже, мой работодатель не очень заботится о здоровье сотрудников. Все на свой страх и риск. Нацарапал свою фамилию и сразу почувствовал себя каким-то серым агентом.

Полковник сунул бумаги обратно в папку:

– Возьми в своей компании неделю отпуска за свой счет. Завтра явишься на медкомиссию. А там посмотрим.

Тесть отвез меня домой.

Мы встретились через два дня в аэропорту. Я сел в «Додж». Полковник вырулил на трассу и помчался, как сумасшедший.

– Джек, я не думал, что ты – равнодушная скотина, – сказал он, не отрываясь от дороги. – У тебя ни на йоту не повысилось давление от моих новостей. Мне бы твое здоровье. Скажи, ты не пытался записаться в отряд астронавтов? Может, космос – твое призвание?

Я пожал плечами:

– Увы. Все мои надежды на покорение внеземного пространства похоронило увольнение из испытательного центра. Если бы не проклятая лужа…

– Лужа? – с интересом переспросил тесть. – В досье написано, что тебя выкинули за грубое нарушение правил полетов.

Я поморщился. Воспоминания лежали у меня на сердце тяжким грузом.

– Разве ж они напишут правду? – я махнул рукой. – В центре была пара старых поршневых штурмовиков «Скайрейдер». Я любил их – несмотря на всю архаичность этих машин, в них чувствовалась какая-то необузданная мощь, сила.

– Давай ближе к делу, – недовольно сказал тесть.

– В тот несчастливый день начальство устроило авиашоу. Мне приказали пролететь перед трибуной. Я подошел к делу творчески – немного изменил курс и высоту. Наверное, получилось эффектно. Говорили, когда штурмовик, ревя мотором, пронесся прямо над головами зрителей, пригнулись все.

Я перевел дух и продолжил:

– Увы, с утра прошел дождь. Прямо у трибуны для важных персон собралась большая лужа. И воздушный поток от самолета… Одним словом, я устроил большим шишкам холодный душ. Как мне потом сказали, вода ручьями стекала со шляпы представителя президента.

Полковник усмехнулся:

– Вот здесь я тебя полностью поддерживаю. Отрезвляющая ванна полезна зарвавшимся политиканам. Жаль, твое начальство этого не оценило.

Тесть остановил машину возле ангара. За разговорами я и не заметил, как мы приехали в Брансуик.

Я выскочил из «Доджа» и закашлялся, глотнув морозный воздух. Глянул на термометр – минус шестнадцать. Ничего, зато реактивному двигателю легче работать.

Створки ангара открылись. Аэродромный тягач вывел бело-синий «Старфайтер» с номером сто два на рулежную дорожку. Техники, ежась и притопывая, протянули пуповину шлангов и проводов, и соединили машину с наземным источником питания. Басовито заурчал дизель, перекрывая жалкое тарахтение «Доджа».

Механик забрался в кабину и сосредоточенно уставился на приборную панель. Я хотел окликнуть его, но тесть схватил меня за плечо:

– Идем. У меня для тебя презент.

Мы прошли в ангар, в отгороженную от самолетов раздевалку. Полковник открыл шкафчик, и достал противоперегрузочный костюм. Обычное орудие пытки летчика.