Разорванное небо

Ждать пришлось довольно долго, а когда, наконец, Корсар вернулся, знакомого македонца с ним уже не было, зато его сопровождали два незнакомых человека в светлых летных костюмах. Один из них, скорее всего, был кем-то из местного начальства, а второй представлял «Александр-Авиа».

Все трое без лишних слов втиснулись в кабину и так сдавили бедного Казака, что он сразу вспомнил детство и первую свою поездку в московском метро.

* * *

Оттесненный к самому краю, Лужице кое-как дотянулся до рычага, переключил передачу, и грузовик тронулся в сторону АН-12. В это время местный начальник быстро и раздраженно выговаривал представителю «Александр-Авиа», видимо продолжая начатую еще в здании беседу:

– Послушайте, ну что вам еще? Сейчас разгрузим ваш самолет, и улетайте с Богом!

– Это не ответ, – резко парировал «представитель». – Я твоим людям бумагу написал, что претензий не имею, что задержка по моей вине и все такое. Когда надо будет, тогда и улетим. Стоянку оплачиваем, чего еще?

– Да ничего мне от вас не надо! – взорвался местный. – Делайте что хотите! – и замолчал.

Лужице подогнал грузовик почти к самому самолету. Как только машина остановилась, все поспешили покинуть кабину и выбрались на бетон аэродромной полосы. Под рев очередного взлетающего самолета, улучив момент, Казак спросил Корсара, в чем дело.

– Дело в том, – взволнованно ответил тот, – что получено официальное предупреждение. Македонцы выступают, что не боятся Штатов, а у самих в Скопье батальон американского морпеха расквартирован… Так сказать, для охраны дипломатической миссии в военное время. Ну, кто-то распустил язык, и американцы заявили, что имеют сведения о том, что здесь, на этом аэродроме, разгружается военный груз для сербской армии. Короче, скоро сюда прилетят досматривать. Ничего хорошего, вот и разбегаются здесь все подряд – видишь?

Казак огляделся вокруг: да, действительно, на рулежной дорожке уже выстроилась очередь из самолетов, готовых взлететь.

– А эти орлы, – Корсар кивнул на АН-12, – заявляют, что им все по фигу. Контейнер нам сейчас отдадут и будут стоять, ждать чего-то. А чего ждать – темнят. Ладно, давай пока что присмотрим за погрузкой да с бумагами разберемся.

Однако командир экипажа, розовощекий толстяк, чем-то похожий на Хомяка, на формальности много времени не потратил. Корсар всего лишь подписал накладную. Остальные члены команды грузового самолета проявляли мало интереса и к происходящему вокруг, и к людям, приехавшим за грузом.

Погрузчик вытянул контейнер из фюзеляжа самолета, подцепил его на свои могучие вилы и бережно опустил в кузов грузовика. Машина ощутимо просела под его тяжестью.

Лужице тем временем перебрасывался репликами с парнями из аэродромной команды, а потом, оказавшись рядом с Корсаром и Казаком, кивнул в сторону АН-12.

– Странные они какие-то. Прилетели, двое сразу куда-то в город рванули, а остальные из самолета не вылазят. Будто никого вокруг не видят.

Казак кивнул и подумал про себя, что пора отсюда рвать когти, и чем скорее, тем лучше.

* * *

На закрепление контейнера ушло около десяти минут. Когда все было закончено, Казак облегченно вздохнул и забрался в кабину. Его примеру последовали сначала Корсар, а потом и Славко с Лужице. Последний, прежде чем залезть, сунул руку под переднюю панель и проверил, на месте ли автомат. Удовлетворившись проверкой, он что-то сказал Славко. Корсар, уже начинавший привыкать к местной речи, вдруг обнаружил, что понял почти всю фразу, – Лужице предлагал ехать не через город, а как-то в объезд, чтобы избежать пограничного контроля. Славко молча кивнул: он, как и все остальные в этом «ковчеге», понимал, что на македонском пропускном пункте вполне могут оказаться нежелательные гости. И хотя уже начинало заметно смеркаться, долгий объезд представлялся мудрым решением.

Однако часть пути назад все же пришлось проделать по той же дороге, и Корсар вдруг усмехнулся:

– Смотри-ка, знакомые все лица! Не, ребята, вам придется тормознуть…

Дорога в аэропорт представляла собой подобие хайвея – по отдельной полосе в каждую сторону, разделенных травяным газоном. Каждая из этих полос имела ширину, достаточную для двух легковых машин, но такой грузовик, как «лейланд» 1967 года, замаскированый под «вольво», заполнял собой пространство проезжей части почти что полностью.