Разочарование в Боге

Евреи, оторванные от родины, вновь уведенные в рабство, цеплялись за обещания пророков: явится Избавитель и дарует им мирное будущее. Но проходили десятилетия и даже века, возвышались и рушились империи — Вавилон, Персия, Египет, Греция, Сирия, Рим. Полчища то одной, то другой державы сражались на равнинах Палестины. И вновь очередной господин с легкостью покорял евреев, и они ложились ему под ноги, точно ковер. Порой весь народ оказывался на грани уничтожения.

Но не приходил новый Моисей, чтобы вывести евреев из рабства. Не сводил огненный шар с неба новый Илия, не поднималось нестерпимое сияние над Иерусалимским Храмом. Пока царь Ирод не начал претворять в жизнь свой амбициозный архитектурный проект, здание Храма оставалось недостроенным. Оно стояло напоминанием не о славе, а о позоре.

В конце Ветхого Завета Бог отворачивается от людей. Он давно грозил скрыть от них Свое лицо и наконец так и сделал. Черная тень легла на нашу планету. Наше разочарование в Боге — лишь слабый отголосок того отчаяния, которое испытали двадцать пять веков тому назад евреи, когда Бог повернулся к ним спиной. Сегодня нас могли бы отчасти утешить уроки прошлого. Мы видим определенные «недостатки» слишком большой близости к Богу: Его присутствие, слишком яркое для нашего восприятия, опаляет, создает новую дистанцию и, что хуже всего, даже не подкрепляет нашу веру. Мы способны найти утешение в видении вечной жизни — жизни без слез и боли, жизни где–то в ином измерении, когда мы преобразимся в существа, способные вынести общение с Богом. Но что же сейчас — неужто безвременье? Для нас, как и для евреев, сокрытость Бога — разочарование, неутихающая сердечная боль, неотступно терзающее сомнение.

Четыреста лет отделяют слова Малахии, завершающие Ветхий Завет, от первых строк Матфея, которыми открывается Новый. «Четыреста лет молчания» — так называются эти годы. Всего несколько слов — а за ними огромная эпоха разочарования в Боге. Есть ли Богу дело до нас? Да жив ли Он вообще? Он глух к воплям иудеев. И все же, всему вопреки, они ждут Мессию. У них нет иной надежды.

«Что Мне делать с вами?» — спрашивал Господь, но оказывается, у Него осталось еще одно, последнее средство. Он не добился любви всемогуществом, Он достигнет ее страданием.

Бог плачет с нами, чтобы мы однажды возвеселились вместе с Ним.

Юрген Мольтман

Часть третья Приближение: Сын

13. Самоуничижение [18]

Жил некогда король, полюбивший бедную девушку — так начинается притча Кьеркегора.

Этот король превосходил всех других правителей. Придворные трепетали перед ним. Никто и слова не смел молвить поперек — король обладал достаточной мощью, чтобы сокрушить любого противника. И вот этот могущественный владыка таял от любви к скромной девушке.

Как мог он выразить свою любовь? Парадоксально, но королю мешала его же царская власть. Если он приведет ее во дворец, увенчает ее голову драгоценной короной, облечет ее тело в царскую мантию, она, конечно же, не станет противится ему — противиться ему не посмеет никто. Но будет ли она его любить?

Она скажет, что любит его, несомненно, — но будет ли любить искренне или будет жить в страхе, тайно печалясь о прошлом? Будет ли она счастлива с ним? Как королю узнать об этом?

Если он подъедет к ее лесной хижине на царской карете с вооруженной свитой, под яркими знаменами — это подавит, сокрушит его возлюбленную. Но королю не нужна еще одна трепещущая подданная. Ему нужна жена, то есть равная. Он хотел, чтобы она позабыла, что она лишь бедная девушка, а он — король. Ему хотелось, чтобы взаимная любовь заполнила бездну, раскинувшуюся между ними.