Разочарование разбуженной девочки

- Слушай, дочь наполеона. – Говорю я. – Ты хоть для приличия, оставь его в покое хоть на минутку. Давай, говори по-человечески, что ты еще удумала?

Я еще не успеваю закончить фразу, как она вскакивает и плюхается ко мне на кровать. Дышит тяжело. Вспотела. И тут я чувствую, у нее изо рта  запах его, мужского семени. Ужас!!!

А она наоборот, липнет, тянется ко мне и дышит, дышит. Я отстраняюсь, мне дурно. Вскакиваю, а она за мной следом. Хватает меня за руку, и я вижу, что она сейчас, как в дурмане, плывет.  Мне становится неприятно и немного страшно и я, выдернув свою руку, отворачиваюсь.

-Киска! Киска! Ты, что обиделась? Ну не хотела я. Так само получилось. Не сдержалась. Прости! Я ведь не знала, что ты ревновать меня станешь. Я же говорила тебе, что  это, как наркотик. Не могу без этого, мне обязательно надо взять его, почувствовать вкус. Прости?

Она ухватила меня за руку и тянет к себе. Я вижу, что она ничего не поняла и правда, так думает. Чтобы сыграть до конца весь это спектакль, делаю вид, что смеряюсь и тут же вскакиваю, как ошпаренная. Она умудряется, в каком-то невероятном извороте наклонится и прикоснуться к моему лицу своими пахучими губами. Ели успеваю уклониться!

 Она, что? Совсем не соображает? - Мелькает у меня в голове. После этого, лезет еще ко мне со своими б…кими  губками целоваться!?

- Все, Мурка! Время! Пора нам и тебе. А ты, что по этому поводу думаешь? – Оборачиваюсь и перевожу  весь свой гнев на него.

Он удивительно спокоен. Взирает на нас и усмехается.

-Что, тут смешного? Не понимаю?!  - Почти кричу я.

Мурка видит мое состояние и боком, боком выскальзывает в соседнюю комнату, переодеваться и сматывать. Я обрушиваю на него все свои переживания и неприятности.

- Что? – С издевкой, кричу ему. – Понравилось? Ты, этого хотел? У, кобелино !!!

- Тебе только и надо, что ….. И тут меня прорвало. Дальше я такое ему выговариваю, что если бы не виноватая мордочка Мурки, которая уже переоделась и высунулась в приоткрытую дверь, то я бы побила бы его, наверное.

-Что? Расчет? Сейчас! Подожди! Подожди, я сказала!!! – Громко, но уже значительно спокойнее бросаю ей нервные слова.

Расстаемся. Она напоследок мне хочет что-то еще сказать, но я ее почти выталкиваю.

- Давай, детка, двигай! Пошла, милая! Но, лошадка, скачи дальше!

Б…. кая лошадка ускакала. Довольная. Еще бы? Я, ей, в гневе,  все заплатила и даже за то, чего она не делала.

Она довольная, он доволен? А, я? А, как же, я?!

У меня остается горький осадок от всего этого. Эта ее продажная любовь. Да и любовь ли это? Какая же это любовь?! Самая настоящая хреновина, какая-то! Ведь это и есть б…тво. А как же это еще можно назвать? А я, то? Тоже хороша! Не понимаю, что на меня нашло? Осадок все сильнее раздражал меня. И мне, почему-то, захотелось все бросить и вымыться. Очиститься от всего этого. Не отвечая на его вопросы, я ушла в ванную. Он еще топтался под дверью, ходил, что-то делал, гремел, говорил, звал меня. Но я, лежа в горячей воде, в ванной, старалась его не слышать и не замечать. Я лежала, опустошенная. Мне вдруг стало себя жалко. И я, неожиданно, беззвучно заплакала. Заплакала, как в детстве. От горького разочарования и одиночества.

Наконец я услышала его обращение ко мне из-за двери. Он говорил, что уходит, говорил, чтобы я на него не обижалась. Потом добавил, что согласен, пойти вместе со мной в субботу.

- Ты, не против?  - Спросил и ждал моего ответа.

Я молчала. Он опять спрашивал. Наконец я услышала, как он распрощался и ушел, громко хлопнув дверью. С его уходом мне стало легче.

Вечером, я не хотела оставаться дома и выслушивать упреки от родичей. И Машка могла меня расспрашивать. А мы ведь, дружили. Как ни как, а родная мне душа, сестренка ведь. Поэтому, опережая их, позвонила и сказала, что останусь переночевать на квартире у подруги. Мать неуклюже спрашивает.

- Доченька! А ты одна?

- Это, что? Допрос? – Взрываюсь. Но чувствую свою не правоту и поправляюсь вежливее.

- Ну, конечно одна! А ты думала, что я с вашим кобелиной?  Так, что-ли?

Мать так же неуклюже извиняется, а потом оправдывается. Говорит, что мол, она переживает за меня и добавляет, что она мне все еще мать. Меня эта фраза раздражает,  и я отвечаю, как можно спокойнее, чтобы не нагрубить ей.

- А я и не сомневаюсь в этом.

Вот и поговорили. Сама не понимаю в чем дело. Но в последнее время, особенно в последние дни я в разговорах с ней все время срываюсь. Почему? Что же не так? Хочу успокоиться и побыть наедине. Надо понять все это. И почему я так с ней? Ведь мать она мне и хорошая. Ведь я же ее люблю. А мы все последние дни лаемся.