Разоблаченный любовник (Др. изд.)

Но, будучи в нервном состоянии, она совсем не ощущала себя Марией-Антуанеттой.

Ожерелье опять не на месте. Марисса поправила многоярусный жемчужный ошейник так, чтобы самая нижняя капля – таитянская жемчужина двадцати трех миллиметров диаметром – укладывалась прямиком в ложбинку ее небольшого декольте.

Винтажное платье сизого цвета от Бальмена она купила еще в 1940-х годах на Манхэттене. Туфли от Стюарта Вайтцмана, совершенно новые, – жаль, что их скрывает длинная юбка. Ожерелье, серьги, браслеты – как всегда, от Тиффани. Когда в конце XIX века ее отец открыл для себя великого Луиса Комфорта, их семья стала постоянным клиентом компании.

Ведь это отличительная черта аристократии – постоянство и высокое качество всех вещей, а вот перемены и недостатки вызывают яростное неодобрение.

Марисса выпрямилась и отступила назад, чтобы увидеть себя в полный рост. Появившийся образ показался ей просто нелепым. В зеркале отражалась безупречная женщина неправдоподобной красоты, казавшаяся произведением искусства. Высокая, стройная, с изящными очертаниями тела и почти безукоризненным лицом, являющим великолепную гармонию всего – губ, глаз, скул, носа. Молочная кожа. Серебристо-голубые глаза. И кровь, текущая в ее венах, одна из чистейших во всей расе.

Но тем не менее вот она, покинутая женщина. Оставленная. Нежеланная, отвергнутая, старая дева, с которой даже разок не смог заняться любовью такой чистокровный воин, как Рэт, хотя бы ради того, чтобы лишить ее статуса «ньюлинг». Из-за его отвращения она так и осталась нетронутой в полном смысле этого слова, хотя, как ей казалось, провела с Рэтом целую вечность. Чтобы тебя сочли шеллан, нужно стать женщиной.

Конец их отношений стал для всех новостью, но не такой уж неожиданной. Несмотря на объявление короля, что это она покинула его, глимерия знала правду На протяжении веков к ней ни разу не прикасался мужчина, она никогда не носила запаха привязанности Рэта на своей коже, не провела ни дня наедине с ним. К тому же ни одна женщина не оставила бы Рэта по собственной воле. Он – Слепой король, последний чистокровный вампир на планете, великий воин и член Братства черного кинжала. Выше его никого нет.

Неудивителен вывод, к которому пришли аристократы. С ней что-то не в порядке, и, вероятнее всего, ответ кроется под одеждой. Очевидно, изъян носит сексуальный характер. Иначе почему полноценный мужчина не проявил к ней эротического интереса?

Она сделала глубокий вдох. Еще один. И еще.

Запах недавно срезанных цветов заполнил ноздри, сладкий аромат разбухал, поглощал ее, не оставляя места воздуху… пока легкие не начали вбирать лишь этот запах. В горле встал ком, мешающий дышать. Девушка потянула ожерелье. Туго… оно так туго сковало шею. И тяжелое… словно руки, душащие ее… Она открыла рот, чтобы вздохнуть, но это не помогло. Легкие словно забились цветочным зловонием, заполнились им… она задыхалась, тонула…

Еле держась на ногах, Марисса подошла к двери, но как встретиться с танцующими парочками, с этими особами, подчеркнуто избегающими ее? Нет, она не позволит им увидеть себя… они тотчас учуют, насколько она огорчена. Тотчас увидят, как тяжело ей приходится. И станут презирать еще больше.

Взгляд Мариссы заскользил по дамской комнате, перемещаясь с предмета на предмет, отскакивая от каждого зеркала. Ее охватил ужас… что же она делает? Куда ей… пойти?.. В спальню… наверх… ей надо… о боже… она не может дышать.Она умрет здесь, прямо сейчас, потому что горло словно сдавили ладонью.

Хаверс… ее брат… нужно добраться до него. Он врач… Он поможет… но тогда его день рождения будет испорчен. Испорчен… из-за нее. Уже все и так испорчено из-за нее… Ее вина… во всем. Весь позор, который ей приходится терпеть, ее вина… Хорошо, что родители давно умерли и не могли видеть свою дочь… такой…

Ее сейчас стошнит. Определенно стошнит.

Руки девушки тряслись, ноги стали ватными; шатаясь, она дошла до одной из кабинок и заперлась там. На пути к унитазу задержалась у раковины, включила воду, чтобы никто не услышал ее всхлипываний, если зайдет в комнату. Затем упала на колени и склонилась над фарфоровым ободком.

Она давилась и корчилась, ее сотрясали рвотные позывы, но ничего, кроме воздуха, не появлялось. На лбу, под мышками, между грудей выступила испарина. Голова кружилась, рот отчаянно хватал воздух, Марисса с трудом пыталась вдохнуть, но мысли, что она умрет и ей никто не поможет, что она испортит праздник брата, что она вызывает у всех отвращение, роились внутри, словно пчелы… пчелы в голове, жужжащие, жалящие… несущие смерть… мысли как пчелы…

Марисса заплакала, но не оттого, что может умереть, а оттого, что не умрет.

За последние несколько месяцев приступы паники стали сильнее, тревога превратилась в бестелесного преследователя, чья настойчивость не знала границ. И каждый раз после такого срыва девушка переживала новое и ужасное откровение.