Разоблаченный любовник

Через дверной проем он увидел Мариссу, сидящую на краю больничной койки, персиковое платье лежало вокруг нее. Она держала за руку маленькую девочку, нежно разговаривая, а женщина постарше, возможно, мать ребенка, выглядывала из-за угла.

Заметив Ви и Бутча, мать отступила назад, стискивая полы своего свитера и опустив взгляд в пол.

Бутч сглотнул и двинулся дальше.

Они стояли около лифтов, ожидая, пока один из них придет, когда Бутч сказал:

— Ви?

— Да?

— Даже если нет ничего конкретно, у тебя вообще есть мысли насчет того, что со мной сделали? — Он не смотрел на своего соседа по комнате. Ви не смотрел на него.

— Может быть. Но мы здесь не одни.

Раздался электронный звонок и двери раскрылись. Они ехали в тишине.

Когда они вышли из особняка ночью, Бутч произнес:

— Моя кровь какое-то время была черной, ты знаешь?

— Они написали в карточке, что цвет вернулся.

Бутч схватил Ви за руку и резко развернул мужчину.

— Я сейчас наполовину лессер?

Вот оно что. Вот, что произошло на столе. Его величайший страх, причина, по которой он убежал от Мариссы, ад, с которым ему придется свыкнуться.

Ви посмотрел ему в глаза:

— Нет.

— Как мы узнаем?

— Потому что я отвергаю такой вариант.

Бутч ослабил хватку.

— Опасно закрывать глаза на факты, вампир. Сейчас я могу быть твоим врагом.

— Чушь. Собачья.

— Вишес, я могу…

Ви схватил его за отвороты и резко прижал к своему телу. Брат дрожал с головы до пят, его глаза сияли, словно кристаллы в ночи.

— Ты мне не враг.

Мгновенно разозлившись, Бутч схватил мощные плечи Ви, сжимая в руках кожаную куртку.

— Как мы узнаем это наверняка?

Ви обнажил клыки и зашипел, его черные брови низко опустились. Бутч ответил агрессией, надеясь, молясь, готовясь, что они начнут бить друг другу морды. Он умирал, как хотел ударить и получить сдачи, он хотел видеть повсюду кровь.

Они долго стояли рядом друг с другом, с напряженными мускулами, искрящиеся потом, прямо на краю.

Затем голос Вишеса заполнил пространство между их лицами, надломленный тон сопровождался отчаянными прерывистыми вдохами.

— Ты мой друг. Не можешь быть врагом.

Непонятно, кто кого первым обнял, но потребность повыбивать друг из друга дерьмо покинула их, оставив только узы между ними. Они крепко сжали друг друга и стояли так некоторое время на морозном воздухе. Когда они отступили назад, это было неуклюже и со смущением.

Оба прочистили глотки, и Ви, достав самокрутку, прикурил ее. Сделав затяжку, он сказал:

— Ты не лессер, коп. Когда становишься лессером, удаляют сердце. Твое еще бьется.

— Может это незаконченная работа? Что-то, всего лишь прерванное.

— На это я не могу ответить. Я просмотрел документы расы, в поисках хоть чего-то похожего. Ни черта не нашел во время первого просмотра, и прочел Хроники снова. Черт, я проверял даже в человеческом мире, выискивая необъяснимые вещи в Интернете. — Ви выдохнул еще одно облако турецкого дыма. — Я выясню. Как-нибудь, когда-нибудь, я выясню.

— Ты пробовал увидеть, что произойдет?

— Ты имеешь в виду будущее?

— Ага.

— Конечно, пытался. — Ви бросил сигарету, растоптал ботинком, затем нагнулся и поднял окурок. Опустив его в задний карман, он сказал: — Но я все еще ничего не вижу. Дерьмо… нужно выпить.

— Мне тоже. ЗироСам?

— Уверен, что настроен для этого?

— Ни на йоту.

— Тогда хорошо, пусть будет ЗироСам.

Они прошли к Эскалейду, и сели в него, Бутч — рядом с водителем. Застегнув ремень безопасности, он опустил руку на живот. Тот адски болел, потому что он передвигался, но боль не имела значения. Фактически, сейчас ничто не имело значения.

Они выезжали с парковки Хэйверса, когда Ви произнес:

— Кстати, тебе звонили по главной линии. Прошлой ночью. Парень по имени Майк Рафферти.

Бутч нахмурился. С чего бы одному из его шуринов, особенно этому, звонить? Из всех сестер и братьев, Джойс не любила его больше всех — это о чем-то говорило, учитывая, как к нему относились остальные. У его папаши наконец случился сердечный удар, которого все так ждали?

— Что сказал?

— Крестят ребенка. Хотят, чтоб ты знал, и пришел, если будет желание. В воскресенье.

Бутч посмотрел в окно. Еще ребенок. Хм, первенец Джойс, но среди внуков… как их много? Семь? Нет… восемь.

Они ехали в молчании, продвигаясь по центральным улицам города, свет от встречных машин вспыхивал и исчезал. Проезжали дома. Магазины. Столетние офисные здания. Бутч размышлял о людях, живущих и дышащих в Колдвелле.

— Ты хочешь детей, Ви?

— Неа. Меня это не интересует.

— Я хотел раньше.

— А сейчас?

— Этого не произойдет, да и не важно. Достаточно в этом мире О’Нилов. Достаточно.

Пятнадцать минут спустя они были в центре и припарковались за ЗироСам, но ему было сложно выйти из Эскалейда. Привычное ощущение — машина, напарник, пивная дыра — выбили его из колеи. Ведь, несмотря на постоянство всего этого, он изменился.

Расстроенный и настороженный, он нагнулся вперед и достал кепку Ред Сокс из бардачка. Надев ее, он отрыл дверь, говоря себе, что ведет себя сопливо, и все осталось по-прежнему.

Он застыл, как только ступил ногой из внедорожника.

— Бутч? В чем дело, приятель?