Разоблачение. Книга 4

Помимо визитов, Кортни была лучшей в написании писем. Обычно это были просто маленькие записки ни о чем. Когда приходила очередная, невозможно было удержать Тони от улыбки.

Изредка происходило что-то, когда посещений не было. Это были темные, бесцветные дни.

В Южную Дакоту осень нагрянула немного раньше, чем в Айову. К началу сентября что днём, что ночью начало подмораживать. На своих занятиях по садоводству Тони узнал о выносливых, устойчивых к погоде цветах. После Дня труда они убрали летние цветы и посадили хризантемы. Он видел их раньше, но никогда не обращал на них внимания. По всему тюремному кампусу желтые, оранжевые и темно-красные хризантемы добавили цвета.

Психотерапия Тони продвинулась дальше незначительных обсуждений по поводу адаптации Тони к Янктону. Его психотерапевт не являлся врачом, а был консультантом по имени Джим. Сначала Тони не был уверен, что думать о Джиме, кроме того, что ототн не был очень разговорчив для психотерапевта. Тони всегда представлял себе, что терапия - это то, где психотерапевт говорил пациенту, в чем заключались его или её проблемы, и что с ними делать. Он знал свои проблемы: он застрял в тюрьме, в то время как его жена находилась в психиатрической больнице, а их дочь жила со свояком и свояченицей, которых он ненавидел. Конечно, Тони потребовались недели, чтобы обнародовать даже это. У него было правило касательно обмена личной информацией. Разговор с Джимом о личной жизни Тони за пределами Янктона выглядел как нарушение его собственного правила.

Разговоры о тюремной жизни, однако, были приемлемыми. Именно с этого они начинали каждый сеанс. Но они варились в этом уже несколько месяцев, и рутина не менялась.

- Энтони, как дела? - Спросил Джим.

Тони нравилось, что Джим обращался к нему исключительно по имени. Сотрудники исправительных учреждений, а также любые объявления или приглашения всегда включали имя и номер заключенного. И не так много времени прошло, когда Тони устал слышать Роулингс, номер 01657-3452.

Он пожал плечами.

- Как и следовало ожидать, я полагаю.

Джим ждал. Когда Тони больше ничего не сказал, он продолжил:

- Почему? Чего вы ожидали?

- Я не знаю. Я думал, что мог бы справиться с этим лучше.

- Что вы имеете в виду?

- Я ненавижу это каждую минуту.

Он встал и прошел до окна и обратно. Это было единственное место, где он мог свободно вставать и двигаться, находясь с сотрудником тюрьмы. Он только сейчас это понял.

- Как сейчас! Я даже, черт возьми, не могу сделать так.

- Как? - Спросил Джим. - Что вы делаете такого, чего не можете сделать?

- Просто двигаться, ходить, вышагивать, что угодно. Я варюсь в этом последние несколько месяцев, но не думаю, что смогу справиться с этим еще в следующие сорок четыре месяца. Черт, это звучит как вечность.

Он рухнул на стул перед столом Джима.

- Почему?

На щеках Тони проступил румянец, а красный цвет заволок его зрение.

- Это сводит меня с ума.

- Что?

- Это! Если вы собираетесь задавать мне вопросы по три часа в неделю, будьте более конкретны.

- Приведите мне пример. - Отреагировал Джим.

Ему на самом деле нужно сказать психотерапевту, как тот должен выполнять свою работу?

- Вместо этих ваших как или почему, спросите, почему я не думаю, что смогу пройти через это или что сводит меня с ума - используйте полные предложения.

- Это то, что вы всегда делаете?

Тони задумался на минуту.

- Я думаю, да. Я знаю, что раньше так делал. Черт, я даже больше не знаю, что я делаю.

- И как это влияет на то, что вы чувствуете?

- Я чувствую, что всего после каких-то трех месяцев я теряю себя. В субботу моя помощница была здесь, чтобы рассказать обо всем, что происходит на работе. Я совершенно не в курсе.

- А вы всегда были в курсе?

- Да, не считая последнего года.

Джим положил карандаш.

- Что случилось год назад?

- Очевидно, у вас есть моё дело, Джим. Конечно, вы знаете мою историю. Я имею в виду, вы что, не выполнили свою домашнюю работу?

- Если бы я ее выполнил, что бы я узнал?

Тони снова встал и подошел к окну.

- Я ненавижу это. Я не тот человек, которого я заставил быть здесь. Я не могу это вынести.

- Вы не рассказывали этого в пятницу. Что изменилось?

Тони вспомнил визит Патриции. Ей не разрешили принести бумаги или телефон или захватить что-либо, что можно было использовать во время посещения, поэтому все, что она пересказывала ему, она должна была запомнить. Она рассказала ему о некоторых недавних колебаниях в акциях, и о нескольких изменениях на административном уровне в недавно приобретенной дочерней компании, но вместо того, чтобы слушать и следить за тем, что она говорила, как он это делал в прошлом, он наблюдал за заключенным за соседним столом, к которому пришли жена и двое детей.

- Как вы думаете, должны ли детям разрешать приходить сюда? - Спросил Тони.

Джим откинулся назад и глубоко вздохнул.

- Я думаю, что дети могут быть мотивирующим фактором для людей, которые хотят стать лучше. Поэтому смотрю на это, как на то, что ребенок является напоминанием о том, почему человек пытается следовать правилам и быть лучше.

Тони обдумывал свой ответ и спросил: