Разоблачение. Книга 4

По прошествии какого-то времени, когда его разум стал рассеянным, одна мысль привела к другой. Размышляя о своих собственных ежедневных обязанностях и с мыслями о том, чтобы поведать Тони о Дереке, напомнило Бренту о планах Тони на день. Не раз мимолетные мысли проявлялись, когда Брент размышлял о том, что происходило в поместье. Он был обеспокоен: могут ли вещи - на этот раз - пойти так, как они должны были пойти для Тони и Клэр? Такое ощущение, что колода была сложена против них еще до того, как они узнали друг друга. По правде говоря, так и было. Тони подтвердил это несколько месяцев назад, как и Клэр - Кортни. Как бы сильно они оба ненавидели историю своих друзей, видеть их вчера вместе с их прекрасной дочерью помогло Бренту и Кортни укрепить их пожелания на совместное будущее для их друзей. После всего, что Тони и Клэр пережили, они оба заслуживали лучшего. Брент надеялся, что их возвращение в Соединенные Штаты и помощь Джону и Эмили не помешают их будущему. С Николь в игре ставки были намного выше.

После того, как капитан объявил, что они набрали необходимую высоту, и звонок прозвенел, Брент откинул спинку кресла и открыл приложение электронной книги на телефоне. Он включил на нём режим полета гораздо раньше, чем было необходимо. Это помогло с расслаблением. Несмотря на то, что Брент принимал активное участие в попытках остановить публикацию книги Мередит Бэнкс «Моя жизнь – не такая, какой казалось», он все же купил книгу из болезненного любопытства в тот день, когда она вышла. Он задавался вопросом, как мисс Бэнкс представит сенсацию того, что Брент прочитал в более объективном юридическом меморандуме.

Брент не был слепым или глухим. Он слышал перешёптывания и тихие разговоры. Он знал, что он был не единственным членом юридической команды «Роулингс Индастриз», который приобрёл книгу. Все были заинтригованы. Тем не менее, будучи близким другом и Тони, и Клэр, когда его спросили, Брент сохранил свою позицию, продолжая заявлять, что у него нет желания увеличивать рейтинг мисс Бэнкс или её банковский счет. Возможно, это утверждение и вводило в заблуждение, но это и не была откровенная ложь.

Когда Брент впервые скачал книгу, он смог прочитать только введение автора, объясняющее отношения Мередит и Клэр, подготавливающее почву для дальнейших подробностей. Брент сделал попытку прочитать историю Клэр, но не смог. Безусловно, знание того, что он собирался прочитать, было совершенно точным, что делало это слишком болезненным. Тем не менее, любопытство странный зверь. Несмотря на благие намерения или убеждения, оно не засыпает или не сходит тихонько на нет. Нет. Если оставить его без внимания, любопытство становится голодом, который растет в силе и прожорливости, пока оно не монополизирует бессознательные мысли и мечты.

Встреча с его друзьями прошлой ночью дали Бренту поддержку, необходимую ему, чтобы двинуться дальше за введение Мередит. Видя воочию, что отношения Тони и Клэр созрели, и наблюдая за ними с Николь, это дало ему необходимую силу, чтобы продолжить чтение. Он был готов прочитать историю, зная, что через Мередит Клэр говорила о прошлом - о темном прошлом, но, при этом, о прошедшем времени, которое никогда не повторится.

Брент также оправдывал свое чтение как сопутствующее исследование. Если у мира было восприятие Энтони Роулингса, то как его личный адвокат, Брент должен был его понять. Полёт в коммерческом самолете на высоте в тридцать тысяч футов дал Бренту такую возможность. Это было, несомненно, лучшим местом для чтения истории Мередит, чем в самолете «Роулингс Индастриз».

      Моя жизнь – не такая, какой казалась. Глава 1…

Если вам так угодно, представьте, что вы внезапно заводите знакомство с одним из самых завидных холостяков страны. Чего бы вы ожидали? Возможно цветы и романтику? Может быть, свечи и располагающую музыку?

Я Клэр Николс, формально Роулингс, и как бы мне хотелось, чтобы это было то, что я испытала. Как бы мне хотелось рассказать вам, что Энтони Роулингс ухаживал за мной, соблазнял и самым романтическим образом пробрался в мое сердце. К сожалению, моя реальность была совершенно иной.