Разоблачение Атлантиды

Она добавила слишком много сахара и сливок в густой кофе с тыквенным привкусом, — одно из немногих удовольствий — и бездумно помешала его, ведя с самой собой краткий ободряющий разговор номер такой-то, в котором Героиня отказывалась поддаваться жалости к себе. Не то чтобы она была одинока. У нее были друзья. Мишель, Квинн, Джек, а теперь еще и Сэм и …

— Привет, Грейс.

Она подскочила на месте, услышав его голос; звук которого она ждала — и страшилась — все утро. Кофе выплеснулся из чашки, обжигая ее пальцы.

— Ай!

— Не такое приветствие я ожидал, но ты всегда меня удивляешь, — его веселый голос напомнил ей о густом и темном кофе.

Она говорила себе, что дрожала просто от холода. Он не мог на самом деле быть таким потрясающим в действительности, как в ее воспоминаниях. Это было подпитываемое адреналином влечение, только и всего.

Она надеялась, что на ее лице было лишь бесстрастное или дружелюбное выражение, и, поставив кружку на стол, повернулась к нему лицом.

— Алексиос. Добро пожаловать. Мы рады, что ты здесь. Ты только что вошел через волшебную дверь?

Это не реакция адреналина.

Он был высоким, широкоплечим, с узкими бедрами, именно этот тип телосложения она всегда считала неотразимым, но не это она видела в первую очередь. Не это видели все в первую очередь.

В ярком свете солнечного дня грива его густых волос отливала цветом литого золота, вид его, покрытого шрамами лица, шокировал. Она видела его — видела его лицо — несколько раз, но всегда в ночное время. Всегда в темноте. Беспощадный зимний солнечный свет отбрасывал темные тени на рваные края плохо залеченных ран. Левая сторона его лица была обезображена шрамами от виска до подбородка, и только глаз и, что очень странно, нос остались целыми и невредимыми. Но правая сторона лица была самим совершенством, по контрасту, словно насмехаясь над повреждениями другой половины.

Его полуулыбка померкла под ее пристальным взглядом, и внезапно ей стало жутко стыдно. Как долго Алексиос был вынужден терпеть взгляды и перешептывания? И намного хуже, какие пытки и невообразимую боль, что оставили такие шрамы, он перенес?

Его сузившиеся глаза, быстро сменившие цвет на глубокий, бурный синий цвет штормового моря, дали ей ответ: слишком долго и слишком много.

— Нет, я приехал на трамвае, — ответил он на вопрос, который она почти забыла, что задала. — Гид был превосходен. Ты знала, что Сент-Огустин — старейший европейский город в Соединенных Штатах, который Понсе де Леон[11] посетил самым первым в 1513 году?

Она улыбнулась, с благодарностью принимая его безмолвное прощение.

— Вообще-то, это мне известно. С тех пор, как мы решили открыть здесь это представительство, я провела много времени, исследуя город.

— Меня все еще поражает, когда я об этом размышляю, как молода еще ваша страна. Кофе?

Она моргнула.

— Что? Нет, у меня есть, спасибо.

— Я имел в виду, можно мне немного? Кофе?

Она почувствовала, как запылали ее щеки. Она, вероятно, так и будет краснеть все время, пока Алексиос будет в Сент-Огустине. Ей двадцать пять лет, черт возьми, и она тренированный боец. А теперь даже командир. Она не какой-то там смешливый подросток, впервые запавший на мужчину. Не имеет значения, что он целовал ее, как изголодавшийся человек, поглощающий деликатес.

Да забудь ты уже про этот проклятый поцелуй.

— Кофе? — повторил он, в глазах поблескивало веселье, будто бы он мог слышать ее нелепые мысли. О, Боже.

— Ты умеешь читать мысли? — выпалила она.

Ленивая сексуальная улыбка расцвела у него на лице, и каждое нервное окончание в ее теле захотело петь и танцевать. Даже зубы у него были неотразимы. Неизвестно, как эти сексуальные глаза и греховная улыбка в сочетании с настоящей мужественностью, заставили шрамы казаться незначительными.

— Если я заверю тебя, что не могу читать мысли, можно я налью себе немного кофе? Прошедшая ночь была очень длинной, и мои мысли всё еще в каком-то тумане.

Ее щеки снова раскраснелись, так что она быстро отвернулась, чтобы найти чистую кружку. Первая встреча проходила совсем не так, как она планировала. Предполагалось, что она будет спокойной, умелой и будет держать себя в руках, а она не могла даже налить бедняге чашку кофе.

— Сливки и сахар?

— Нет, спасибо.

Она вручила ему чашку и их пальцы соприкоснулись, когда он ее взял. Прикосновение потрясло ее, и ее ошеломленный взгляд встретился с его, но он не подал вида, что тоже это почувствовал. Видимо, просто статическое электричество, а не знак «однажды мой принц вернется оттуда, куда сбежал» чепухи.

Не то, чтобы она верила в принцев.

— Почему ты не спал допоздна прошлой ночью?

Он быстро обвел взглядом всю комнату, в которой не было никого кроме них двоих, затем наклонился вперед, сообщая:

— Родился принц.

Глава 7

Грейс изумленно посмотрела на него.

— Принц. Ну, конечно же, принц родился, — пробормотала она, на мгновение прикрыв свои выразительные глаза.