Разоблачение

— Меня не волнует прошлое, — вспыхнула Элиза, удивив его внезапной пылкостью. — Меня волнует только будущее. Меррик… — она наклонилась к нему, ее карие глаза были полны искренности. — Я… я не хочу возвращаться. Не хочу, если это означает оставить тебя.

— Элиза… детка… — У него защемило сердце в груди.

— Я знаю, что это звучит глупо, — поспешно продолжила она. — Мы не так давно знакомы. Я не знаю ни твоей фамилии, ни откуда ты приехал, ни даже к какой ветви Киндредов ты принадлежишь…

— Гибрид, — выговорил он хрипло. — Я гибрид. Наполовину Блад, наполовину Бист. И меня вырастили на Транк Прайм, но я сбежал из этой гребаной адской дыры так быстро, как только смог.

Элиза одарила его трогательной улыбкой.

— Я чувствую то же самое по отношению к Портленду. Портленд, штат Орегон — там я выросла. Вот почему я переехала через всю страну во Флориду. Там мне нравится гораздо больше.

— Но не настолько, чтобы вернуться туда? — Меррик удивленно вскинул бровь. Он старался сохранять спокойствие, чтобы все было в рамках допустимого. Но, черт возьми, если бы его желудок не сжимался в кулак, а сердце не билось в такт, когда Элиза признавалась в своих чувствах.

— Нет… без тебя, нет, — она покачала головой. — Я знаю, это звучит глупо и отчаянно, и можешь мне поверить, это не похоже на меня. Я жестокая — я та, кого приглашают на самые страшные судебные процессы, чтобы припугнуть сторону защиты, чтобы заставить этих слизких уродов, растлителей и насильников детей, признаться или скрыться.

Меррик усмехнулся.

— Ты такая маленькая. Я не могу представить тебя в роли человека, способного вызвать ужас.

Элиза задрала подбородок.

— Если не кажусь страшной снаружи, это не значит, что я не страшна внутри, знаешь ли.

— Не сомневаюсь, — Меррик кивнул, восхищаясь ее духом. Она действительно пошла на многое, признавшись в своих чувствах к нему. Признавшись, что не хочет, чтобы они расставались.

— Но когда я рядом с тобой… — Элиза покачала головой. — Я не могу это объяснить. Даже не могу это понять. Но я… ты мне нужен, Меррик. Я чувствую, что между нами что-то есть. — Она посмотрела вниз на их сцепленные руки, его большие пальцы переплелись с ее маленькими. — Чувствую себя такой дурой, говоря тебе это…

— Не надо, — он резко оторвал ее от кровати и прижал к своей груди. — Я тоже это чувствую, детка. Не знаю, что это, но оно есть.

— О, слава Богу, — Элиза обняла его за шею и прижалась лицом. — Я так рада. Я полагала, что ты не чувствуешь того же.

— Я не должен, — резко заявил Меррик. — Но, черт возьми, ничего не могу с собой поделать. Не знаю почему.

— Я тоже не знаю, — Элиза прижалась к нему, глубоко дыша. — Боже, как хорошо ты пахнешь.

— Ты и сама пахнешь чертовски вкусно, — пробормотал Меррик. Ее запах был свежим, тонким и убийственно женственным. Он переполнял его душу и направлялся прямо к пульсирующему члену. Боги, как же он хотел эту маленькую женщину. Хотел обладать ею и никогда не отпускать. Если бы он не был гибридом, то подумал бы, что у него с ней образовалась какая-то связь. Конечно, это невозможно. И они не делили сны. Так почему…

— Элиза? О, простите меня, — Оливия стала пятиться из комнаты, но Меррик остановил ее, покачав головой.

— Все нормально. Какие-то вопросы?

— Нет, просто… в комнате для просмотра позвонили Элизе.

— Вызов? — Элиза села, нахмурившись. — От кого? От моего босса? Он не в настроении?

Оливия покачала головой.

— Нет, мы связались с твоими работодателями вскоре после того, как подняли тебя на борт, и узнали, кто ты. Они знают, что ты будешь отсутствовать некоторое время. Но этот человек… ну… — она неуверенно прикусила губу.

— Какой человек? — Меррик почувствовал, как короткие волоски на его шее поднялись, и низкий, собственнический рык зародился в его горле.

— Он говорит… — Оливия посмотрела на Элизу, ее серые глаза выражали беспокойство. — Ну, он говорит, что твой жених.

Эпилог

Дрейвен устроился поудобнее на пышном диване из стровианской норки, наслаждаясь тем, как мягкий мех щекочет его кожу. Он получал удовольствие от чувственных утех и не стыдился в этом признаться. Диван, например, был привезен с планеты, которую его народ разорил более тысячи лет назад, но он все еще мягкий и упругий. На нем приятно сидеть, и Дрейвен прекрасно это знал — последние полтысячелетия он провел здесь, набираясь сил. Пытаясь исцелиться от почти смертельных ран, которые нанес ему ублюдок из рода Калл. Дрейвен только недавно пробудился от своего целительного сна и был отнюдь не в восторге.

Рука, поглаживающая кушетку, сжалась в кулак, но выражение лица не изменилось. Его странные серебряные глаза, похожие на две чистые монеты, смотрели прямо перед собой, словно он глубоко задумался… или впал в безумие.

Внезапно раздался робкий стук в дверь его личного убежища.

— Войдите, — отозвался Дрейвен, используя язык боли, который причинял мучения любому, кто его слышал. Он не знал, кто находится по ту сторону двери, и ему все равно. Ему доставляло удовольствие причинять боль тому, кому пожелает. И прошло много времени с тех пор, как он получал такое удовольствие.