Разоблачение

– Помню, когда я только начинала пробовать себя бизнесе, у меня была подруга, получившая высокую должность в фирме, которая никогда не брала женщин административную работу. На новом месте у нее была куча проблем, различных осложнений, но ей льстило, как ловко она с ними управляется. А потом выяснилось, что в фирме назревал большой финансовый скандал, и что ее взяли на работу специально для того, чтобы подставить. Она никогда не была тем, кем рассчитывала быть, – она была просто куклой, подставным лицом. Но она так и ни поняла, почему ее уволили…

Сандерс смотрел на нее, стараясь понять, к чему она клонит.

– Интересная история, – сказал он наконец.

– И я никак не могу забыть ее, – сказала Каплан, кивнув.

Этажом выше хлопнула дверь, кто-то начал спускаться по лестнице. Не говоря больше ни слова, Каплан повернулась и пошла наверх. Помотав головой, Сандерс пошел своей дорогой.

* * *

Сидя в комнате редакции газеты «Пост-Интеллидженсер», Конни Уэлш подняла глаза от монитора компьютега и спросила: – Вы шутите?

– И не думаю, – ответила Элеонора Врайз, стоящая рядом. – Я запрещаю передавать эту статью в печать. – И она бросила распечатку обратно на стол Уэлш.

– Но вы же знаете, кто мой информатор! – повысила голос Уэлш. – И вы знаете, что при разговоре присутствовал Джейк! У нас очень хорошие данные, Элеонор. Очень полные данные!

– Я знаю.

– Ну, и как компания, сама дав информацию, будет после этого с нами судиться? – спросила Уэлш. – Слушайте, Элеонор, у меня зубодробительный материал!

– Какой там материал… Кстати, вы поставили нас перед возможностью получить судебный иск за публикацию недостоверной информации.

– Уже? Где?

– В заметке о «мистере Свинтусе».

– Ой, ради Бога… Там же не упоминалось ничьих имен.

Врайз достала ксерокопию статьи и зачитала отмеченные желтым фломастером места:

– Значит, так: «Компания X специализируется на высокоточных технологиях… Назначили женщину на высокий административный пост… Мистер Свинтус стал ее подчиненным… Он заявил, что подвергся сексуальному преследованию… Жена-адвокат и маленькие дети…» И после этого вы еще заявили, что жалоба мистера Свинтуса необоснованна, что он пьяница и бабник. Думаю, что Сандерс может спокойно подавать в суд за диффамацию и клевету.

– Но это же редакционная колонка – так, обмен мнениями…

– Заметка искажает факты и подает их в саркастической и гиперболизованной форме.

– У нас любой человек имеет право на собственное мнение…

– И кроме того, я не уверена, что это такой ясный случай. Как это меня угораздило разрешить напечатать эту заметку!.. Но, так или иначе, мы уже не сможем отрицать наличие злостных намерений, если мы допустим публикацию еще одной подобной статьи.

– У вас нет сердца, – заныла Уэлш.

– Зато вы очень вольно обращаетесь с сердцами других людей, – отрезала Врайз. – Статья к печати не допускается, и говорить больше не о чем. Я передаю вам мое заключение в письменной форме с передачей копий его Мардж и Тому Донадио.

– Вот чертовы законники!.. В каком мире мы живем! Эта история должна стать достоянием гласности.

– Не надо психовать, Конни. Я сказала: нет – и все. – И она пошла прочь.

Уэлш провела пальцами по напечатанным страничкам: всю вторую половину дня она мучилась, шлифуя каждое слово. Отличная статья! И вот теперь она, оказывается, не может быть напечатана. У Конни уже не хватает терпения на этих законников! Сама идея защиты чьих-то прав – не больше чем фикция. Мыслить в рамках закона – это значит быть узколобым мелким перестраховщиком. А это именно то, что нужно властям предержащим. Страх перед законом, в конечном счете, служит тем, чьих руках сосредоточена власть. И если Конни Уэлш и может что-то сказать с уверенностью, так это, что она никого не боится.

После долгого раздумья она подняла трубку телефона и набрала номер.

– Телевизионная компания «Кей-эс-и-эй» слушает вас, добрый день, – ответили ей.

– Мисс Хенли, будьте добры.

Джин Хенли была молодой талантливой тележурналисткой, работавшей на самую новую независимую компанию Сиэтла. Сама Уэлш провела немало вечеров, болтая с ней о трудностях работы в средствах массовой информации в условиях засилия мужчин. Кто-кто, а Хенли знала цену жареным фактам и как такой материал может быть важен для карьеры журналиста.

Уэлш дала самой себе слово, что эта история так или иначе, но станет известна широким массам. Так или иначе.

* * *

Роберт Элай напряженно посмотрел на Сандерса.

– Чего вы от меня хотите? – спросил он.

Элай был молодым – не старше двадцати шести лет – нервным мужчиной со светлыми усами. На нем была рубашка с короткими рукавами и галстук. Его рабочее место располагалось в одной из крошечных клетушек, отделенной от десятка таких же невысокими перегородками, в дальней части бухгалтерского отдела «ДиджиКома».

– Я бы хотел поговорить с вами о Мередит, – сказал Сандерс. Элай был одним из трех жителей Сиэтла, чья фамилия упоминалась в списке.

– О Господи! – застонал Элай, нервно озираясь вокруг, его кадык подпрыгнул вверх-вниз. – Я не… Мне нечего вам сказать.

– Я хочу просто поговорить, – успокоил его Сандерс.