Разоблачая наследницу (ЛП)

Её охватило слишком много эмоций, и она сосредоточилась на Ханте. Он занимал много места в комнате. Она забыла, какой он высокий – преодолел отметку в шесть футов (прим.пер.: 183 см), в то время как она зависла около пяти с половиной (прим.пер.: 165 см). Когда она была очень юной, он казался ей огромным и очень сильным. Хант мог подхватить её на руки и подбросить в воздух.

Он по-прежнему выглядел так, будто мог с лёгкостью взять её на руки или справиться практически со всем, что в его сторону бросает жизнь. Сила и уверенность исходили от него равномерным потоком, вместе с затаённой опасностью.

Необходимость понять этого мужчину привлекла её внимание к надписи, захваченной в племенные метки, на его бицепсе. Подвинувшись ближе, она попыталась прочесть, но часть надписи была скрыта под рукавом его футболки.

— Что здесь написано?

Поддавшись импульсу, девушка провела пальцем по одной из линий.

Он резко втянул в себя воздух.

Она отдёрнула пальцы. Алисса гладила его кожу, очарованная очертанием его мышц так же, как и красивыми метками. Что с ней не так?

Хант закатал рукав майки и повернулся, чтобы показать ей.

— Братья по крови.

Для него это значило что-то достаточно важное, чтобы оставить отметку на коже, как и её татуировка имела значение, и она хотела понять его. Так как у него была только сестра, она спросила.

— В честь мужчин, с которыми ты служил?

— Да. Я бы истёк кровью ради них. — он развернулся и закатал другой рукав, показывая ей левую руку. — Это в честь тех, кто отдал свои жизни.

Прильнув ближе, она рассмотрела надпись. «Жертва в памяти». Это прошло сквозь неё: абсолютное и неизменное уважение, которое он испытывал к мужчинам, которые погибли, служа своей стране. Подняв глаза, она сказала.

— В последний раз, когда я тебя видела, у тебя не было никаких татуировок.

Опустив свой рукав, он обратил изучающий взгляд на неё.

— Я больше не тот парень.

Нет, он им не был. Тот идейный молодой мужчина с готовой улыбкой и смеющимися глазами ожесточился до этого властного, сексуального и закутанного во тьму мужчину, к которому тянулась та её часть, которая оставалась онемевшей семь лет.

Алисса понимала, что он как-то предупреждает её, но о чём? Кроме того, она тоже изменилась.

— Я не та девочка, которая была глупо в тебя влюблена.

Взгляд Ханта прояснился, и уголки его губ растянула усмешка.

— Неа, тебе не удастся превратить это во что-то незначительное. Я был твоей первой любовью, так ведь?

Вау, это была быстрая перемена от мрачного настроения к игривому. Она подыграла ему и махнула рукой.

— Перестань, я была впечатлительной девочкой и находила новую любовь через день.

Он приподняла бровь.

— Ты выдумываешь. Возьми слова обратно.

Знакомый дразнящий блеск в глазах Ханта ослабил узел напряжения, который залёг между её лопаток со вчерашнего дня.

— Нет, это абсолютная правда. Думаю, ты был пятым парнем в то лето, в которого я немножко влюбилась.

— Немножко? — он скрестил руки на груди, плечи выступили под его футболкой, и он смотрел на Алиссу с вызовом. — Это жестоко, малышка. Я был твоей первой большой любовью. Признай это.

Когда она услышала ещё одно своё старое прозвище, глубоко внутри её груди разлилось тепло. Хант никогда не испытывал к ней романтических чувств, но заботился о ней. И по-прежнему заботился достаточно, чтобы сейчас привезти её обратно на виноградник и помочь ей. Его дружба значила для неё всё. Но она хотела сохранить всё лёгким, простым.

— Ты устаёшь от того, что катаешь на тележке своё негабаритное эго?

— Слушай, кто бы говорил об эго, девочка с обложки. Я не могу купить чёртов шоколадный батончик, чтобы ты не пялилась на меня со всех обложек на кассе.

Алисса закатила глаза.

— Это не я. Кроме длинного списка талантливых людей, которые занимаются моей причёской, макияжем, маникюром, одеждой и украшениями, эти фотографии ретушированы. Там нет ничего настоящего.

Хант вздрогнул.

— Не удивительно, что ты хотела сбежать. Меня выбесило бы жужжание вокруг всех этих людей.

Из её горла вырвался смешок.

— Это раздражает, но я должна быть милой. Это утомляет.

И это так бесполезно. Было бы иначе, если бы она хотела быть моделью. Но Алисса была знаменита не более чем в качестве дочери своей матери и тем, что побывала в аварии, которая убила Дженну Брукс – в детстве знаменитую актрису, превратившуюся в сценариста и продюсера. Одна та ночь оставила у публики ненасытное любопытство к Алиссе, и она ненавидела это.

— Ну, а теперь, когда ты сбежала, почему бы тебе не освоиться здесь? Я закажу пиццу. — он направился к выходу и задержался в дверном проёме, с опаской в глазах. — Ты ещё ешь пиццу?

Она улыбнулась.

— Только если её готовит мой личный шеф-повар.

У Ханта отвисла челюсть.

Алисса закатила глаза.

— Шучу. Да, я ещё ем пиццу. Боже.

В его взгляде зажегся блеск.

— Раньше я поднял бы тебя на руки и бросил в бассейн за то, что ты вот так вмешалась в мои дела.

В её голове пронеслось эхо их с Эрин громкого смеха, когда так делали Хант и его отец.