Разные полюса (ЛП)

Дорога до госпиталя заняла немного времени. В поездке, у меня не было возможности поговорить с Карсоном, потому что над ним все время суетился фельдшер. Хотя я весь путь держала его за руку. К тому времени как мы прибыли, я пребывала в еще большем истерическом беспорядке, чем минутой раньше. В основном я чувствовала слезы облегчения и мысли «а что если…».

Когда скорая подъехала к больнице, я изо всех сил старалась не путаться у них под ногами, когда они везли его внутрь. Над ним суетились врачи, тщательно проверяя его глаза и голову, задавали ему простые вопросы – как его зовут и какой сегодня был день недели.

Я прижалась спиной к стене, наблюдая за всем этим с широко раскрытыми глазами, не зная, как мне помочь или что я должна была сказать. Вина внутри меня заставляла чувствовать тошноту, поскольку это целиком была моя вина.

После окончательного заключения у него не обнаружили травмы головы, и они сняли с шеи ортопедический фиксатор. Когда медсестра привезла аппарат УЗИ, врач проверил плечо Карсона.

– Это наверняка вывих. Ваши записи показывают, что это не впервые, – заявил врач, внимательно глядя на экран, когда он двигал маленькой пластиковой штучкой вокруг плеча Карсона.

– Да, несколько лет назад, – подтвердил Карсон. Он повернул голову, чтобы взглянуть на меня, через что слабая улыбка искривила уголок его губ. – Эм, ты можешь подождать снаружи. Ты не должна быть здесь ради этого.

Я сглотнула, задаваясь вопросом, будет ли работать мой голос, если я попытаюсь заговорить.

– Я не хочу оставлять тебя, – призналась я, даже если в эту секунду, я бы предпочла быть где угодно, а не здесь. Даже в лучшие времена я ненавидела больницы, но зная, что они собирались вправлять плечо Карсона, заставляло мои коленки дрожать.

Его улыбка увеличилась, а глаза выразили свою признательность, прежде чем он повернулся обратно к врачу.

– Там повреждены мышцы? Мне ведь не понадобиться операция, не так ли?

Операция? Я затаила дыхание.

Врач поджал губы.

– Я тщательно проверил поврежденные нервы и разорванные мышцы, но они на самом деле хорошо выглядят. Я не видел ничего, что бы потребовало хирургического вмешательства.

Он забрал пластмассовую палочку от плеча Карсона и улыбнулся.

– Я думаю, что мы можем вернуть все на место при помощи вправления.

Карсон поморщился, но кивнул.

– Какого вправления? – спросила я, наконец, отрываясь от стены.

Доктор повернулся ко мне и улыбнулся.

– Это термин, который мы используем. Я буду в основном вручную просто направлять плечо обратно в свое гнезда, используя массаж и движения рук, – пояснил он.

В горле образовался комок, и я молча пожалела о своем вопросе. Он повернулся к Карсону.

– Конечно, сначала мы дадим вам какое-нибудь обезболивающе и успокоительное, – он добавил. – Давайте отправим вас на рентген, чтобы убедиться, что ничего не сломано, и тогда мы перейдем к этому.

Карсон кивнул, морщась от боли, когда он ослабил руку, возвращая ее на петлю.

– Могу ли я попросить более сильное болеутоляющее, чем одно легкое? Я немного киска, и могу кричать, как девчонка, – пошутил он.

Доктор хмыкнул и стянул перчатки, бросив их в мусорное ведро.

– Я посмотрю, что можно сделать.

Он кивнул медсестре.

– Сделайте ему рентген и позвоните мне, когда он вернется.

– Эмма, иди сюда, – сказал Карсон, протягивая мне руку.

Я кивнула и послушно направилась в его сторону, принимая его руку и крепко-крепко сжимая ее. Беспокойство поедало меня изнутри. Я чувствовала себя бесполезной просто стоя здесь и ждать.

– Ты в порядке? – я прошептала, при этом нежно сжимая его пальцы.

Он кивнул.

– У меня все в порядке. Слушай, когда мне будут делать рентген, можешь позвонить моей маме, и рассказать что происходит? Она будет сходить с ума, и в больнице ей, наверное, ничего не скажут, потому что я изменил своих ближайших родственников в твою пользу.

Я нахмурилась.

– Что ты сделал? Зачем? Когда?

Он улыбнулся и поднес к себе мою руку, мягко целуя мои суставы.

– Перед каждой гонкой я должен проверять свои медицинские бланки и разные детали. Я изменил своих ближайших родственников на тебя пару недель назад, когда ты ко мне переехала.

Я не знала, что сказать. Это была своего рода большая ответственность. Прежде чем он заявил что «он любит меня», я даже не знала, что он считал меня своей родней, не говоря уже об одной из самой важной.

– Ох.

Он слабо улыбнулся.

– Так что, ты могла бы позвонить моей маме? Но если ты не хочешь говорить с ней, тогда, возможно, ты могла бы позвонить одной из моих сестер? Просто скажи им, что я в порядке, что мне не нужна операция и что я им позвоню позже, – спросил он.

Я кивнул в знак согласия.

– Конечно, я позвоню ей.

Я действительно не хотела говорить с его матерью. За последние несколько недель мы едва обменялись более чем парой вежливых слов, но я знала, что должна отпустить это. Она может не нравиться мне, но у меня не было с ней проблем, и, в конце концов, она все еще оставалась его матерью. Если бы Саше было больно, и я не знала об этом, я была бы вне себя от волнения, поэтому я понимала, через что она проходила.

– Спасибо.