Разные оттенки смерти

И вот сейчас старший инспектор стоял перед ним во плоти. Знаменитый глава знаменитого отдела по расследованию убийств. Он стоял так близко, что молодой агент даже ощущал его запах. Очень слабый аромат сандалового дерева и чего-то еще. Розовой воды. Агент посмотрел в умные карие глаза Гамаша и понял, что ничего подобного в жизни не видел. Он смотрел в глаза многим старшим полицейским. Да что говорить – все в полиции были старше его. Но такого он никогда не чувствовал.

Взгляд старшего инспектора был умный, задумчивый, взыскующий.

Но если другие были циничны и строги, то глаза старшего инспектора были совсем иными.

Они смотрели по-доброму.

Наконец-то агент оказался лицом к лицу со знаменитым человеком, и где же старший инспектор нашел его? В сарае. От агента пахло конским навозом, и он кормил морковкой лошадь, похожую на лося. Оседлывал лошадей для подозреваемых в деле об убийстве.

Он ждал вспышки гнева. Выговора.

Но старший инспектор сделал невероятное.

Он протянул руку.

Молодой агент секунду смотрел на нее. Отметил едва заметную дрожь. Потом пожал ее, ощутил силу и твердость.

– Старший инспектор Гамаш, – представился этот крупный человек.

– Oui, patron. Агент Ив Руссо из Кауансвиллского отделения.

– Здесь все спокойно?

– Да, сэр. Я прошу прощения. Наверно, я не должен был разрешать эту прогулку.

Гамаш улыбнулся:

– У тебя нет права задерживать их. И потом, вряд ли они смогут далеко уехать.

Трое полицейских посмотрели на Доминик и двух женщин, которые выводили цокающих копытами лошадей из сарая.

Гамаш снова повернулся к агенту, молодому, взволнованному:

– Ты записал их имена и адреса?

– Да, сэр. И проверил по их документам. У меня есть информация на всех. – Он раскрыл карман и вытащил блокнот.

– Пожалуй, отнеси это в оперативный штаб, – сказал Гамаш. – И отдай агенту Лакост.

– Слушаюсь, – сказал Руссо, записывая фамилию.

Жан Ги Бовуар внутренне застонал. «Ну вот, опять, – подумал он. – Сейчас пригласит этого мальчишку в команду. Неужели он никогда ничему не учится?»

Арман Гамаш улыбнулся и кивнул агенту Руссо, потом повернулся и пошел назад к гостинице, оставив двух удивленных полицейских: Руссо удивлялся тому, что с ним так вежливо поговорили, а Бовуар – тому, что Гамаш не сделал того, что делал почти на каждом расследовании в прошлом. Не пригласил молодого агента в свою команду.

Бовуар знал, что должен радоваться. Испытывать облегчение.

Но ему почему-то было грустно.

Войдя в гостиницу, Гамаш в очередной раз поразился, насколько привлекательным стал этот дом. Прохладным и спокойным. Старая викторианская развалина была с большой любовью возвращена к жизни. Витражные стекла вымыты и отремонтированы, отчего солнце в полированных черных и белых рамах холла светилось изумрудами, рубинами и сапфирами. Холл имел круглую форму, из него шла широкая лестница красного дерева.

На сияющем деревянном столе в центре холла расположилась большая цветочная композиция из сирени, купены и яблоневых веток.

Здесь все было свежим, светлым, гостеприимным.

– Чем могу помочь? – спросила молодая девушка-портье.

– Мы искали двух ваших гостей. Месье Маруа и месье Кастонге.

– Они в гостиной, – сказала она, улыбаясь, и повела их направо.

Двое полицейских прекрасно знали, где находится гостиная, – не раз там бывали. Но они позволили портье выполнить ее обязанности.

Она предложила им кофе, но они отказались, и девушка ушла, оставив их в дверях гостиной. Гамаш оглядел комнату. Она тоже была открытой, светлой, с окном во всю высоту стены, выходящим на деревню внизу. В камине лежали поленья, но не горели, на столах стояли вазы с цветами. Комната была современной, если говорить о мебели, и традиционной по дизайну. Хозяева проделали хорошую работу, дав величественной старой развалине новую жизнь в двадцать первом веке.

– Bonjour. – Франсуа Маруа поднялся с кожаного кресла и положил сегодняшний выпуск «Девуар».

Андре Кастонге кинул взгляд из своего мягкого кресла, где он читал «Нью-Йорк таймс», и, увидев двух вошедших полицейских, тоже поднялся.

Гамаш, конечно, уже был знаком с месье Маруа – разговаривал с ним вчера на вернисаже. Но второго человека он не знал – только наслышан был про его репутацию. Кастонге встал, и Гамаш увидел высокого человека, может быть, слегка с похмелья после вчерашних возлияний. Лицо у него было одутловатое, красноватое от крохотных разорвавшихся капилляров на носу и щеках.

– Никак не ждал увидеть вас здесь, – сказал Гамаш, подойдя к Маруа и пожимая ему руку, словно приветствуя такого же, как и он, постояльца гостиницы.

– И я тоже, – сказал Маруа. – Андре, это старший инспектор Гамаш из Квебекской полиции. Вы знакомы с моим коллегой Андре Кастонге?

– Только по его репутации. Прекрасной репутации. Галерея Кастонге – кто про нее не знает? У вас выставляются отличные художники.

– Рад, что вы так думаете, старший инспектор, – сказал Кастонге.