Разлучил вас навсегда

— Вот именно, — подхватил заместитель мэра. — К тому же бывшая жена профессора накаляет обстановку. Она наносит визиты должностным лицам, требуя ареста профессора и возбуждения против него уголовного дела. Эта обезумевшая ба… женщина, — поправился он, — способна на все. Поэтому нам хотелось бы, чтобы вы, поручик, энергичнее взялись за дело. Что вы думаете о профессоре? Я не был знаком с ним.

— По правде говоря, — медленно произнес Берда, тщательно обдумывая слова, — я еще не составил себе определенного мнения. Маловероятно, чтобы кто-то мог откровенно демонстрировать свою жажду мести так, как это приписывают профессору. Мы установили его бесспорное алиби.

Нет, профессор не убивал Сивецкого. Следовательно, мы можем предположить, что либо он невиновен, либо у него есть сообщники. Кто и с какой целью мог стать сообщником профессора? А может, у его бывшей жены и ее нового мужа или у него одного есть еще недоброжелатели? Вот вопросы, на которые мы постараемся как можно скорее найти ответы. Без них нам придется работать вслепую.

— Кто, по-вашему, — спросил полковник, — мог бы попытаться использовать сложившуюся ситуацию?

— У меня вызывает подозрение человек, которого несколько лет назад связывали какие-то отношения как с профессором, так и с Сивецким.

— Вы имеете в виду, пан поручик, доцента Грудзинского? — спросил заместитель мэра. — Я должен сказать, что доцент хорошо известен в научных кругах и административных органах. Мнение о нем единодушно: это честный и порядочный человек, который во имя интересов дела готов поступиться своими как в работе, так и вне ее. У нас была возможность убедиться в его самоотверженности и добросовестности во время аварии на заводе электротехнического оборудования. Грудзинский числится на заводе консультантом по научным исследованиям. Во время аварии он спасал людей, рискуя собственной жизнью.

— Мне непонятно, почему он так настойчиво твердит о том, что крысы безвредны. Ему следовало бы быть менее категоричным. Тем не менее он стоит на своем, как будто сам их делает. Кроме того, прошу не забывать, что в этом деле замешана женщина. Ищите женщину! Этому меня учили в школе криминалистики. И уже не раз оказывалось, что если в каком-нибудь запутанном деле не обошлось без женщины, именно она оказывалась причиной всех волнений. А ведь в нашем случае мы имеем дело с женщиной необычной. Интеллигентной, образованной, красивой. Это действительно редкое сочетание.

— Вы так думаете? — спросил полковник. И повернулся к заместителю мэра. — Предоставим ведение дела поручику Бер-де. Сидя за столом, мы все равно ничего не решим. Он лучше нас знает, что и как искать.

— Благодарю вас, поручик, — заместитель мэра улыбнулся и крепко пожал Берде руку. — Нам всем хочется, чтобы дело продвигалось быстрее, — добавил он.

— Посмотрим, — ответил Берда. — Посмотрим, что у нас получится. Сейчас я иду к Грудзинскому. Хочу увидеть его в домашней обстановке.

Доцент жил в районе, состоявшем из особняков. Это была та часть Кемпы, население которой не обязательно составляли зажиточные люди, а скорее те, кто когда-либо получил в наследство одноэтажный домик с просторным холлом и камином.

Берда не раз бывал в таких особняках. Однако на этот раз выяснилось, что доцент просто снимает две комнаты в большом, не без некоторой изысканности обставленном доме. В холле размещалась чья-то семейная портретная галерея. Расшитые золотом старинные кафтаны соседствовали с блестящими мундирами.

Доцент нисколько не удивился — по всей видимости, он ждал визита работников милиции.

— Однако вы действуете очень оперативно, — сказал он, стараясь справиться с волнением.

— Как вас понимать? — удивился Берда. — Вы хотите сказать, что вы меня вызывали?

— Да. Вызывал Несколько минут назад. Не понимаю…

— Это неважно, — остановил его поручик. — Что все-таки случилось? — спросил он.

Доцент Грудзинский прерывающимся голосом рассказал про свое необычное приключение. Он возвращался домой из института, когда уже стемнело.

— У меня нет машины. Я приехал сюда на автобусе. Последние триста метров я всегда иду пешком. Тот, кто за мной следил и хотел напасть на меня, вероятно, хорошо знал мою привычку.

Берда вспомнил, что улица, где жил Грудзинский, сужалась, протискиваясь между стенами двух особняков, стоящих на окраине. К тому же она очень слабо освещалась. Фонарные столбы находились на некотором удалении друг от друга, а из занавешенных окон едва пробивалось наружу слабое свечение.

— Я задумался и вдруг почувствовал, что кто-то осторожно крадется за мной, — продолжал Грудзинский. — Я невольно обернулся. Тогда тот отпрянул в сторону и попытался набросить мне на голову длинный шарф. Вот этот. Это мой шарф. Я не знаю, каким образом он мог попасть в чужие руки. Может быть, я оставил его в институте или потерял по дороге? Затем меня сбили с ног. Возможно, нападавших было двое. Я очень громко закричал.

— Мне все ясно, — почти весело сказал поручик Берда. — Через минуту вы обнаружили около себя крысу.

— Да, конечно. Но как вы догадались? Это очень неудачные шутки.