Разлом

– Ну, что он сказал? Жить будешь? – Андрей снова начал в своем духе понемногу меня цеплять.

– Жить буду, но пока не решила…

– Пока не решила, с кем! – хмыкнул Андрей, явно намекая на мой интерес к доктору.

– Вот именно! – парировала я. Уверенность потихоньку возвращалась ко мне. Это был тот случай, когда дорога домой – уже сама по себе вознаграждение!

Мы заехали на территорию отделения, и он высадил меня у коттеджа. На обед в столовую я не пошла. Отдала свой талон студенту и попросила принести второе блюдо и бутыль воды. Я улеглась на постель, раскрыла журнал и мысленно заново проиграла всю сцену с доктором. А может, правда остаться на берегу? Может, именно за этим я ныряла в штормовое море? Чтобы брюнет зашил мне колено? Этот его быстрый взгляд в коридоре!..

А потом повалили сотрудники. Наверное, от скуки. Зашел шеф, справился о моем здоровье, и наконец явился студент с обещанным вторым блюдом. Я была голодна: желудок прилип к позвоночнику! Подошли и другие студенты, узнав о моей травме во время героического поиска их в городе. Даже блондинка заскочила с визитом. Начались обсуждения последних новостей на побережье, главной из которых была сводка погоды – шторм затихает, а значит – скоро отход! Один из студентов вытащил местную газету, которую кто-то из сотрудников привез утром в отделение. На первой странице шла речь о побеге из города местного чиновника, бывшего директора сейсмологической станции. По предварительным данным, на личном самолете были вывезены важная документация, данные научных исследований в регионе за последние годы и внушительная сумма денег наличными. Я попросила оставить мне газету.

А потом мы сцепились с блондинкой. Она ехидно заявила, что было крайне глупо ломать себе ноги на ровном месте, когда такие события в городе! Я холодно ответила, что бездарно прыгать в пустой бассейн, когда рядом – океан! Каждый понял мой выпад по-своему. Девушка, наверное, решила, что речь идет о выборе Андрея. Тот, в свою очередь, еще не отцепился от доктора, задетый вероятностью занять «вторую роль». Остальные с интересом наблюдали, как бьются две самки за первенство в стае. А я пожалела о своих словах. Надо было дать ей выиграть. Есть тип борьбы, когда необходимо давать сопернику липовый шанс и, не уставая, приучать его к ложным победам!

На следующий день мы вышли в море. Таможенный осмотр парохода перед выходом из бухты занял несколько часов. Такого здесь еще никогда не было. Рейс был по сути каботажный. Мы даже не выходили в нейтральные воды. Но проверяли все до последнего помещения. Просмотрели все упакованное оборудование в лабораториях, рылись в личных вещах сотрудников и команды, отвинчивали решетки вентиляторов. Машинное отделение, трюмы, камбуз были обысканы до последнего тюка и кастрюли, расчехлили лебедки и компрессоры на палубе, вскрыли ящики для геологических образцов. Старпом, боцман и шеф бегали по всему пароходу, едва успевая открывать и закрывать емкости.

Капитан стоял на верхней палубе и мрачно цедил сквозь зубы: «Это не проверка, это обыск! Чего они ищут? Ходят слухи о каком-то сбежавшем чиновнике! Предвыборный ажиотаж! Говорят, самолет нашли в горах, а пилот и груз исчезли! Думают, что он мог скинуть с самолета контейнер с грузом в море. А тут пароход ушел из бухты на сутки. Решили, что команда могла заметить ящик и поднять на борт!»

Подошел расстроенный шеф:

– Похоже, мы сегодня вообще не выйдем. Всю аппаратуру перевернули вверх дном!

– Если бы только аппаратуру! Весь пароход изрыли! Разобрали по винтику! В другое время я бы их пригласил и напоил. Но эти просто озверели! – вздохнул капитан.

Поиски оказались напрасными. Таможенники угомонились и ушли с капитаном в кают-компанию. А мы разошлись по лабораториям и каютам приводить в порядок бедлам. Наконец таможня покинула пароход, и был дан сигнал к отходу судна. Все высыпали на палубу. Матросы на пирсе сняли концы с кнехтов, и пароход плавно отчалил от пирса. Это всегда захватывающее зрелище. К нему невозможно привыкнуть! В этом заложена не просто суть отхода от берега, в этом кроется тайна любого ухода, величие покидания.

Охваченная романтикой происходящего, я все же думала о том, что крепко «влипла». Что вся эта история не скоро и не просто закончится, что я погрязла в чуждых мне делах, а рассказать об этом некому. И это обостряло чувство крайнего, неизмеримого одиночества. Мурашки по коже! А что если кто-то видел меня в ту ночь на пляже или на автозаправочной станции? Могло ведь такое случиться! Я вдруг вспомнила шутку доктора про «бордюр». Почему я решила, что умнее других? Может, после рейса все уляжется? Я решила, что если таможня возьмется за дело, то очень скоро в море обнаружат ящик с оставшейся мелочью на дне. Прочешут пляж, но вряд ли отыщут спрятанные мной пакеты! Такое непросто найти: там работал не разум – инстинкт! Я еще постояла на палубе в размышлениях о величине авантюры, в которую влезла так, невзначай, под влиянием момента.