Разгром

22 июня 1941 года лейтенант Воронов в составе 14-го отдельного путевого железнодорожного батальона 17-й железнодорожной бригады оказался на станции Городея. Это между Минском и Барановичами. Если смотреть шире, то это главная железнодорожная магистраль грядущей войны: Москва — Смоленск — Минск — Барановичи — Брест — Варшава — Познань — Берлин. Можно и дальше: Ганновер — Кёльн — Льеж — Париж.

В Бресте, там, где магистраль пересекает государственную границу, — неимоверное скопище войск, которых, как рассказывает Жуков, ему не хватало даже для прикрытия границы. А позади этой массы войск 17-я железнодорожная бригада вела работы по модернизации стратегической магистрали, прямиком ведущей в Варшаву, Берлин и далее.

Вечером первого дня войны началось отступление. Вот рассказ Александра Сергеевича Воронова:

«Шли всю ночь. В шесть утра, это уже 23 июня, подошли к старой границе. Батальон остановила группа генералов и полковников, они быстро переговорили о чём-то с нашим командиром, и мы получили участок обороны. Нам было приказано рыть окопы… На следующий день к нам пришли восемь человек в штатском и сказали, что они из Копылянского районного Совета, остаются здесь вести партизанскую борьбу. А сейчас им нужны люди, чтобы открыть железобетонные огневые точки. И вот я с шестью бойцами в сопровождении этих людей иду, куда показывают. Сбиваем ломами замки, открываем ДОТы и уходим. Те, из Совета, остаются охранять их.

Вечером 24 июня к нам в батальон приехал из штаба военинженер 1 ранга Орлов. Он передал приказ старшего начальника: батальон снять для обеспечения движения поездов на участке Тимковичи — Слуцк — Осиповичи. Когда шли через город, встретили тех, с кем накануне открывали огневые точки…»

(На фронтовых магистралях. Рыбинск, 1995. С. 9 — 10).

Что имеем?

На второй день войны военных железнодорожников бросают рыть окопы. Хотя умнее было бы поставить их на разрушение этой самой магистрали. Без неё никакого наступления на Москву быть не могло.

Но кто-то вдруг вспомнил про оборону. А раньше о чём думали? Почему не рыли окопы до германского нападения?

Вскоре, правда, план меняется: не надо рыть окопы, надо обеспечить вывоз стратегических запасов из пограничной полосы. Правильное решение. Но зачем эти запасы туда завезли и свалили у границ? И почему группа генералов и полковников приказывает военным железнодорожникам рыть окопы, хотя рядом никем не занятые железобетонные укрепления?

И какой идиот приказал распустить постоянные гарнизоны укреплённых районов, а фортификационные сооружения запереть на замки, не оставив никому ключей?

Мелкие партийные вожди районного масштаба, люди гражданские, от армии далёкие, по собственной инициативе решают приводить в готовность железобетонные огневые точки. Ясно, что внутри нет ни вооружения, ни боеприпасов, ни медикаментов, ни продовольствия, ни воды. И всё же это лучше, чем встречать наступающие танковые лавины в мелких окопчиках или вообще в чистом поле. А тут же толпятся генералы и пытаются создать свою оборону, явно не подозревая, что рядом брошенный укреплённый район и в нём никем не занятые железобетонные сооружения.

Впрочем, товарищи районного масштаба недолго в тех сооружениях сидели. Сообразив, куда клонится дело, они не стали упорствовать в своём стремлении остановить врага. И пошли они, солнцем палимы, повторяя…

5

Теперь ещё и ещё раз вспомним балладу о том, как Великий Стратег в январе 1941 года гениально предсказал направление главного удара германских войск:

«Руководство игрой искусственно замедляло темп продвижения «синих», придерживало его. Но «синие» на восьмые сутки продвинулись до района Барановичей, причём, повторяю, при искусственно замедленном темпе продвижения».