Разгром в Сент-Луисе

— Переодетых агентов. По моим подсчетам, это, как минимум, шесть человек, работающих в...

— Хорошо, хорошо! — быстро прервал его Постум. Он не любил, когда даже работники департамента обсуждали его секретные операции. А уж этот... — Вот, что я вам скажу, Болан. Я тронут вашей заботой о безопасности служащих полиции, но лучше вам от этого не станет. На данную проблему у нас есть своя точка зрения, мистер, менять ее мы не собираемся и не нуждаемся в вашей помощи для решения наших внутренних дел. Более того, если я...

— Прошу прощения, — прервал Болан. — Мое время истекло. Приятно было побеседовать, Постум. Держитесь.

В трубке послышались гудки и лейтенант раздраженно повернулся к сержанту. Тот сокрушенно покачал головой.

— Слишком мало времени длился ваш разговор, — сказал он. — Он звонил откуда-то из северной части города — вот все, что удалось установить.

— Чертов сукин сын! — буркнул Постум. — Вы слышали, что говорил этот распроклятый сукин сын?!

Сержант серьезно улыбнулся.

— Скверное дело, сэр. А парень, сдается мне, в порядке. Жаль. Очень жаль.

— Приберегите свою жалость ко дню его похорон, — грубовато отреагировал лейтенант. — И можете не записывать свою речь на бумагу — у вас не будет времени ее забыть.

— Мак Болан... — продолжал сержант тем же тоном. — Кто бы мог подумать? Вот уж не ожидал, что он объявится у нас в Сент-Луисе.

— Можно подумать, слушая вас, что он нам честь оказал, — проворчал Постум. — Распечатайте эту запись да присмотрите, чтобы копия была качественной. Затем позвоните капитану и доложите, что я хочу обсудить с ним сложившуюся ситуацию.

Постум направился было в свой кабинет.

— О, я не успел сказать вам, сэр. Капитан собирает совещание всех офицеров в своем кабинете, в... — сержант взглянул на часы, — через пять минут.

— Сделайте копию ленты, — ответил Постум с порога. — Я захвачу ее с собой.

Он прошел в свой кабинет, запер дверь, уселся на край стола и, подтянув к подбородку колено, обхватил его руками. После чего позволил сдержанной улыбке озарить свое обычно серьезное лицо.

— Вот гад! — пробормотал он с восхищением.

Глава 4

Тони выскочила из дымящегося осиного гнезда в одном только бикини. Вес этого одеяния равнялся приблизительно одной унции, что составляет 28,3 грамма, а общая площадь и, стало быть, способность хоть что-то прикрыть, приближалась практически к нулю. К счастью, у Болана в его взятом напрокат автомобиле нашлась смена одежды — рубаха и свободные штаны армейского образца, которые он галантно предложил мужественной девице.

На армейские штаны Тони лишь фыркнула — уж слишком они были велики для ее фигурки — рубашку же приняла и надела, выказывая колебания, сомнения и прочие явные признаки недовольства. И совершенно напрасно — ибо рубаха смотрелась на ней короткой ночной сорочкой и прекрасно подчеркивала все скрываемые под ней прелести.

В то время, как Болан, удовлетворенный тем, что Арти Джиамба пока еще не собирается покинуть этот мир, вел телефонные переговоры с представителями закона, Тони перебралась на переднее сиденье.

Закончив разговор, Болан сел за баранку, и они покатили дальше. Суровый воин, не отрываясь, глядел на дорогу, так что в конце концов Тони не выдержала и забрюзжала:

— Я понимаю — я в таком виде, на меня и глянуть страшно...

О, женское лукавство!

— Не в этом дело, — серьезно ответил Болан. — У меня и без того хлопот хватает, а тут еще приходится разъезжать по городу с обнаженной леди в автомобиле.

Тони мягко засмеялась и положила голову на плечо Мака.

— Знаю, дурачок. Все в порядке, я просто набивалась на комплимент. Неужели ты не хочешь сказать, что вид моего обнаженного тела вызывает у тебя непреодолимое желание? Ну скажи — тебе ведь это ничего не стоит.

Он ухмыльнулся, вспомнив кое-какие эпизоды прошлого.

— Однажды это стоило мне целой недели.

Тони теснее прижалась к нему, вздохнула.

— Да... Может для тебя это много, а для меня — ничто! Мак... я ужасно по тебе скучала. А ты, небось, забыл уже о моем существовании, да? Забыл?

— Опять набиваешься на комплимент?

— Именно так, — сказала она. — Почему бы тебе не сказать, что с тех пор, как мы расстались, твоя жизнь без меня превратилась в мучение, и ты только и делал, что тосковал и лил слезы? Я, конечно, не поверю, но нам обоим будет приятно.

— Да, Тони, ты не такая как все.

— Я для тебя что-то значу?

— Точно.

— У тебя все еще есть тот прелестный домик на колесах, в котором мы так славно провели медовый месяц?

Тони имела в видубоевой фургон Болана, в котором они вместе бежали на запад из зоны боевых действий в Новом Орлеане. Давно это было — несколько насыщенных жизней тому назад.

— Он все еще у меня, — заверил Мак.

— Так почему бы тебе не сказать, что ты любишь меня? Это тебе не будет стоить...

Болан понял, что пора с этим кончать.

— Тони! — резко сказал он. — Что с тобой?! Что тебя гнетет?

Она отстранилась.

— Ничего.

— Это ты из-за Чилья так переживаешь?

— Я чувствую себя грязной шлюхой, — вздохнула Тони.